Изгнанница Ойкумены - Олди Генри Лайон

– Доброе утро. Как тебя зовут?

– Лейла, господжа.

С унилингвой Лейла была на ножах.

– А меня – Регина. Вот и познакомились.

«Может, стоило представиться по фамилии? С титулом? Баронесса ван Фрассен? Надо было заранее выяснить, как обращаться к слугам в этой дыре…»

– Господь посол ждать. Господжа просю завтрак.

– Идем, Лейла.

Фрида, естественно, увязалась следом.

На стенах коридора мигали масляные светильники. Приглядевшись, Регина уверилась, что охристое пламя – иллюзия, под которой скрываются плазменные «солнышки», горящие в четверть накала. Свернув вправо, коридор уперся в двустворчатую дверь, инкрустированную перламутром и вездесущим серебром.

– Едальня, господжа…

V

– …а еще он не любит тактильных контактов.

Матильда Клауберг, кавалер-дама детской психопатологии и баронесса дошкольной педагогики, смотрелась родной сестрой комиссара Фрейрена. Сходство заключалось не только в завидном телосложении госпожи Клауберг. Воспитательница Зоммерфельда-сына проводила «инструктаж» доктора ван Фрассен так, словно та была стажером-желторотиком. Ни дать ни взять, полковник спецназа инструктирует молоденького лейтенанта перед первым заданием.

– Быстро приходит в нервное возбуждение. Начинает отбиваться, кричать. Потом его очень трудно успокоить. Если вам захочется взять ребенка за руку или погладить по голове, настоятельно рекомендую воздержаться. По крайней мере, в первые дни.

– Я обязательно это учту. Что еще мне следует знать?

– Он не терпит, когда ему смотрят в глаза.

– Не терпит? Или не может удержать фокусировку взгляда?

– Я сказала: не терпит. А я всегда точна в высказываниях. Фокусировку он держит, если хочет. На любимой тряпочке. На дисплее, когда рисует. Зато контакт «глаза в глаза» не переносит. Не вздумайте заставлять его! Это может плохо кончиться. Лейла однажды…

Матильда осеклась и, вздрогнув, отвела взгляд – словно решила наглядно продемонстрировать поведение маленького Артура.

– Продолжайте. Что сделала Лейла?

– Это не важно.

– Я сама решу, что важно, а что нет! – вспылила Регина. Вернее, показала зубки, оставаясь в душе холодной, как лед. Госпожу Клауберг пора было поставить на место. – Что вы себе позволяете, баронесса? Я, специалист высшей квалификации, бросаю все дела, лечу сюда через полгалактики, а вы пытаетесь скрыть от меня информацию о пациенте?!

– Это было единственный раз…

– Конкретнее!

– Больше ничего подобного не случалось. Я сама до конца не уверена…

Куда и делась грозная комиссарша? Лапочка, центнер живого радушия.

– …да и Лейла ничего не помнит.

– В смысле?

– Она помнит, как поймала взгляд мальчика – какая-то уловка с зеркалом, Лейла взяла ее из местной сказки. Потом она очнулась, когда господин посол тряс ее за плечо. Прошло не менее получаса. Артур играл кубиками. А у Лейлы эти тридцать минут выпали из памяти.

– Сон? Транс? Гипнотическое внушение?

– Не думаю.

– Телепатическое воздействие? Вам удалось выяснить, что это было?

– Нет, – поджала губы Матильда, возвращая себе былой облик. – Даром телепатии мальчик не обладает. Это установлено экспертами. Можете убедиться сами.

– Не премину.

Матильда Клауберг также не являлась телепатом. Этот факт был только что установлен экспертом – доктором ван Фрассен. На всякий случай. Закон о допустимых пси-воздействиях смотрел сквозь пальцы на мелкие нарушения такого рода.

– И как теперь Лейла относится к мальчику? У нее вполне могла развиться фобия.

– Мы тоже этого боялись, – кого Матильда имела в виду под двусмысленным «мы», осталось тайной. – Но девушка очень быстро оправилась. Как ни странно, с тех пор она еще больше привязалась к мальчику. А про обморок вспоминает с улыбкой. Говорит, что просто заснула.

– Ясно. Что-то еще?

– Теперь вы знаете о мальчике все необходимое. Мне больше нечего добавить.

– Благодарю, – Регина встала, давая понять, что разговор окончен. – Вы сообщили очень ценные сведения.

– Я проведу вас к нему.

– Спасибо, не нужно. Это хотел сделать господин Зоммерфельд.

Кабинет посла находился в другой части здания. Доктор ван Фрассен опасалась заблудиться, но общество госпожи Клауберг тяготило ее. Теперь Регина понимала, почему ночью Ник ни словом не обмолвился о комиссарше, под нянькой подразумевая безобидную Лейлу. Впрочем, какая Матильда комиссарша? – младший инспектор, не выше. Пока Артур оставался на Ларгитасе, в специальном наблюдателе не возникало нужды. Но едва отец забрал ребенка на Шадруван… Небось, и должность подходящую придумали, и ставку пробили. И дипломатический статус. Ник не дурак, он прекрасно понимает, кто такая госпожа Клауберг. Разумеется, ему неизвестен секрет «Цаган-Сара», но интерес родных спецслужб к сыну не может его не тревожить. Терпеть соглядатая, не в силах ничего предпринять? Мало Нику, что сын – аутист, так еще и негласная опека…