Возвращение астровитянки - Горькавый Ник.

— Мы с вами будем постоянными соседями… — продолжал невозмутимо Майкл, — и мне хочется надеяться, что, если я заблужусь в местной чаще и, проголодавшись, начну есть дикие груши в вашем саду, меня никто не подстрелит из дробовика…

— Лучше вам ничего не воровать в нашем саду, принц Майкл! — холодно и прозрачно ответил отец Элизы.

— Воруйте в моём, хоть каждую ночь! — крикнул кто-то из толпы, и все рассмеялись.

— Как вам нравится наш остров? — спросил ещё чей-то голос.

— Лучшее место на Земле! — искренне ответил Майкл. — Я восхищён, что вам удалось сохранить такую жемчужину в её первозданном виде!

Более сильного хода для вербовки сторонников принц сделать не мог — жители гордились своим полуостровом и участвовали во множестве добровольных организаций, заботящихся о природе побережья и шельфа.

По незаметному сигналу Элизы зазвучала музыка, и официальная часть закончилась. Но к Майклу потянулись с представлениями местные семьи, и Элиза из хозяйки, а Майкл — из её гостя неожиданно превратились в своего рода семейную королевскую пару, принимающую визиты.

Через некоторое время коловращение вечеринки вынесло Майкла и Элизу к группе стариков и старушек, сидевших в тихом месте веранды. Среди них была и близкая родственница Элизы — тетка её матери, надменная старуха, всю жизнь ненавидевшая династию Гринвич за страдания племянницы. Она, собрав всю ярость к своим исконным врагам, сурово сказала Майклу:

— Так вы, сударь, не принц, а всего лишь бастард! Незаконнорождённый сын!

Окружающие впали в шоковое состояние. Майкл, сохраняя великолепное спокойствие, всерьёз поинтересовался:

— А вы рожали своих детей «по закону»? Чем это отличается от «незаконных» родов?

— У меня не было детей, зато все мои пять браков были легитимны!

Майкл пожал плечами и улыбнулся свирепой старухе в инвалидной коляске:

— А у моих родителей брак был всего один. Возможно, для кого-то и незаконный, но, слава богам, совершенно настоящий. Иначе бы я не родился и не имел бы редкого счастья беседовать с вами, мадам.

— Я никому не позволю обижать свою единственную внучатую племянницу! — сурово молвила старуха.

Её никто не понял, кроме самого Майкла и родителей Элизы, со смешанными чувствами слушавших издали эту беседу.

— Я тоже никому не позволю обижать вашу внучатую племянницу, — сказал Майкл, после небольшой паузы, успев вслушаться во что-то, — ведь она и моя родственница тоже.

— Как так? — с подозрением уставилась на него сварливая старуха.

— Очень просто, высокочтимая графиня Андерсон, — рассмеялся Майкл. — Ваш последний муж, граф Андерсон, является младшим кузеном принцессы Анны, которая впоследствии стала женой короля Шихин-а.

— Да, это так, — величественно сказала старуха.

— А моя старшая сестра Сюзан, урождённая Гринвич-Шихин-а, является родной внучкой королевы Анны, тем самым я оказываюсь вашим троюродным внучатым племянником по линии последнего мужа.

Тетка Элизы просто онемела.

— Я был бы счастлив называть вас «грандма», — вкрадчиво сказал Майкл, — но, будучи обычным бастардом — тут, графиня, вы совершенно правы! — даже и не смею мечтать о такой милости… о, как мне жаль, дорогая бабушка…

Надменная старуха совершенно опешила от шустрого нового родственника и растерянно посмотрела на племянницу. Та с такой надеждой глядела на свою любимую тетушку, держа Майкла за локоть, что старуха всё поняла, и её сердце сдалось.

— Ну и пройдоха же ты, принц Майкл! Твоя взяла, племянничек, называй меня бабушкой!

И разрешила принцу Майклу поцеловать себя в надушенную морщинистую щёку.

Окружающие разразились аплодисментами.

Элиза в полном восхищении смотрела на великого дипломата Майкла.

А тот, не останавливаясь на достигнутом, вызвал по т-фону своего дворецкого и попросил:

— Срочно привези бутылку лучшего «бастардо» из моего винного погреба… — и ласково обратился к растаявшей старушке: Сейчас мы выпьем за нашу долгожданную встречу, дорогая грандма…

Страшный человек!

Позже Элиза шепнула:

— Как тебе повезло, что ты оказался в родстве с графиней Андерсон!

— Это просто математика — на уровне высшей знати практически все люди находятся в дальнем родстве — моя удача заключалась лишь в том, что родство оказалось не слишком замысловатым.

— Ты само обаяние — действуешь неотразимо на женщин любого возраста, даже на тех, кому за восемьдесят!

— Ну, восемьдесят — это не возраст для настоящей женщины! — уверенно сказал Майкл.

— Вот-вот — именно об этом я и говорю! — рассмеялась Элиза.

Майкл хмыкнул:

— Что такое возраст? Старенький дядюшка Борис из династии Шихин-ых всегда утверждал, что жениться нужно в последнем приступе молодости, собравшись с духом и подгребая под пиджак остатки стройности.

— Что-то плоховато ты следуешь этой мудрости, — улыбнулась Элиза.

— Силы воли не хватает… — вздохнул Майкл.

Через некоторое время он попросил у Элизы разрешения оставить её на минутку. И она с ужасом увидела, как он подходит к её родителям и о чём-то с ними говорит. Что он затеял? У отца с лица не сходило хмурое выражение. Вот они повернулись и втроём зашли в дом. Элиза страшно разволновалась, но тут на неё напало целое семейство Хопкинсов с полудюжиной детей и собак — они целовались, галдели и кусались — и переживать стало некогда.

После довольно долгого отсутствия Майкл возвратился с двумя бокалами шампанского. Элиза так обрадовалась ему, что даже забыла спросить, о чём он говорил с её родителями.

Вдруг музыка стихла без всяких знаков со стороны молодой хозяйки. На открытый центр веранды выступил отец Элизы и сказал с очень серьёзным и бледным лицом:

— Дорогие гости, вы уже хорошо знаете принца Майкла, нашего нового островитянина…

Одобрительный смех раздался среди гостей, увидевших Майкла впервые два часа назад.

— …и ещё лучше вы знакомы с нашей Элизой… Взволнованный отец откашлялся и собрался с духом:

— Я хочу сделать важное объявление… об официальной помолвке между нашей дочерью Элизой дю Снайдер и Майклом Гринвич-Уолкером, младшим принцем династии Гринвич!

Толпа гостей ахнула и разразилась бурей аплодисментов.

Элиза в ужасе посмотрела на Майкла. Что он наделал! Никки ему никогда не простит! И ей тоже.

Ответный взгляд Майкла был ласков и серьёзен.

Тут людской гул всплеснулся ещё больше и затих, как по команде. Рядом с бледным отцом Элизы и её матерью, беспрерывно вытирающей глаза платком, возникла голограмма величественной императрицы Николь в длинном строгом чёрном платье, украшенном лишь крупной алмазной брошью в виде короны.