Возвращение астровитянки - Горькавый Ник.

Водители терпеливо пережидали неторопливое крякающее шествие.

Мать, имеет право.

Высокий мужчина в длинной куртке и с рюкзаком всего этого не видел, но слышал. Он был слеп и работал в космическом центре. Автобус высадил его недалеко от лаборатории солнечной физики, и он пошёл по привычной бетонной дорожке, почти не пользуясь палкой, легко различая край дорожки по шелесту короткой травы, задевающей его туфли. В траве стрекотали кузнечики, а ещё она, свежеподстриженная, вкусно пахла.

Запах говорит о многом. Нюхая растёртые в пальцах осенние листья, человек мог определить с десяток разных пород деревьев.

Слепой слышал, как слева нарастает птичье свиристение — значит, он приближается к большому дубу. Вот и шевеление листьев под слабым ветром стало различимо.

Машины проезжают справа, достаточно далеко.

Отчётливее зашумели кондиционеры большого здания. Звук шагов изменился, сдублировался эхом. Значит, стена рядом. Весной здесь обычно слышно предостерегающее шипение гусыни, сидящей на гнезде. Но сейчас зима и тихо.

Слепой протянул руку и безошибочно нащупал гладкий металл поручня возле входа. Осталась самая простая часть пути: по коридору мимо библиотеки, две ступеньки вниз и четырнадцать шагов направо.

Вот он уже в своём кабинете. Поставил в угол длинную алюминиевую палку и раскрыл заплечный рюкзак.

Многие слепые пользуются электронными устройствами, которые подсказывают дорогу, но высокий мужчина предпочитал полагаться на свой слух и обычную дюралевую палку.

Пользование дополнительными приборами внушало ему странное ощущение излишней собственной беспомощности. Высокий мужчина знал, что рано или поздно он состарится и ему придётся пользоваться всей этой машинерией, помогающей жить слепым людям, но пока он полагался на слух, обоняние и чувствительные пальцы — и ощущал мир так полно, как далеко не все зрячие.

Впрочем, недавно у него появился настоящий друг и помощник, который не вызывал никаких отрицательных эмоций, — Великий Инка. Поэтому слепой не возражал, когда в критических случаях Инка предупреждал его об опасности.

Человек работал в НАСА, участвовал в прокладке дороги к звёздам и очень гордился этим. Конечно, его обязанности были несложны — он всего лишь отвечал за пополнение склада космического центра необходимыми материалами и оборудованием. Но высокий мужчина остро ощущал свою причастность к космическому штурму, который ведёт человечество. С помощью Инки слепой стал выполнять свою работу заметно быстрее и лучше, и его похвалили в последнем ежегодном отчёте отдела.

Сегодня время позволяло, и высокий человек отправился в зал заседаний. Налил по пути пластиковый стаканчик с невкусным обжигающим кофе, сел на один из стульев и стал слушать споры учёных. Он любил эти еженедельные семинары, хотя они странно смущали его.

Профессионалы всегда деловиты и не сентиментальны.

Патологоанатомы не думают о том, из-за чего сладко трепетало это мёртвое сердце, которое они с хрустом вытаскивают из-под ребер; о чём мечтал этот навсегда заснувший мозг, к которому сквозь череп с визгом пробивается пила. Скальпель холодно вскрывает человеческие тайны, которые ещё вчера стыдливо и старательно прятались под одеждой, с мокрым хлюпаньем раскладывает их на нержавеющем столе и превращает в несколько сухих строк отчёта.

Астрономы тоже, нисколько не стесняясь, забираются в самые сокровенные места и времена Вселенной. Засучив рукава, вытаскивают её, новорождённую, на всеобщее обозрение и обсуждают интонации вопля мира-младенца в первые минуты космической жизни.

С одной стороны, слепому человеку казалось, что сияющие звёзды, вызывающие восхищение обычных людей, для астрономов — лишь машинка, вроде электрического утюга, интересует главным образом, откуда этот утюг берёт энергию, до какой температуры раскаляется и как быстро перегорит.

Астрономы взвешивают на аналитических весах бесстрастного разума всё — Луну, Солнце, Млечный Путь и весь мир.

Но с другой стороны, слепой чувствовал эмоциональный накал учёных споров, которые ухитрялись сочетать аналитичность с эмоциональностью.

Например, астрономов очень удручает, что они не могут лично присутствовать при рождении и гибели звёзд и планет. Чтобы компенсировать эту неудачу, они придумывают всё более и более изощрённые методы исследования космоса. Собьётся вдруг пульс далёкой звезды, а учёные запустят компьютерную симуляцию и скажут — отчего произошёл сбой, успокоится ли вскоре звезда или пойдёт вразнос, заливая окружающее пространство своим голубым светом и огненным телом.

Астрономы научились извлекать замечательно много информации из невероятно малого количества квантов и частиц, оседающих на ситах и зеркалах их хитрых телескопов.

Когда слепой человек слушал учёных, которые яростно спорили — из какого вещества им сделать Марс, а из какого — Луну, то эти люди казались ему истинными богами, несмотря на то, что они нередко пыхтели при ходьбе и чавкали, поедая в кафе суп, а также пахли пыльной одеждой и бензином.

У него была хорошая память, и он помнил даты и содержание множества предыдущих докладов. И слепой человек мечтал, что когда-нибудь… когда обсуждение зайдёт в тупик… он возьмёт и подскажет учёным что-нибудь полезное, от чего они обрадуются — шумно, как дети, — и двинутся дальше в поиске истины, которую кто-то жадный запрятал так далеко и надёжно. Эта мечта была наивной, и человек это знал, но он умел ценить даже наивные мечты. В последнее время Инка много рассказывал слепому человеку о звёздах, и он стал понимать их гораздо лучше, чем раньше. Может, это сделает его мечту не столь уж наивной?

После семинара высокий человек неторопливо зашагал в свой всегда тёмный кабинет. Он не пользовался палкой в длинных прямых коридорах Годдарда — он их слишком хорошо знал. При ходьбе вдоль длинной стены с десятками дверей, чтобы не сбиться с направления, слепой щёлкал языком — и слушал отражение звука от стены. Мир вообще очень звучащий, но зрячие этого не видят.

Кабинет встретил его громким треском принтера Брайля и писком электронной почты.

Высокий мужчина сел в кресло и минуту сидел молча, прежде чем приступить к работе.

В окно легко застучали капли дождя. Мужчина склонился над компьютерной клавиатурой, где каждая клавиша была снабжена несколькими острыми бугорками.

Вечером он вышел из двери солнечной лаборатории, вдохнул запах дождя и мокрого леса и поднял лицо к небу с невидимыми далекими светилами.

Он делал так всегда.

На небе были вечерние густые тучи, и в лицо сеялись мелкие капли прохладного дождя, но это не мешало слепому человеку.