Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II - Штерн Борис

— Дочитали?… Ну, тогда выпьем за успех нашего безнадежного предприятия! — провозгласил тост майор Нуразбеков, поднимая рюмку. — Не чокаемся, а то чокнутыми станем.

Обед наконец-то успешно начался.

Майор Нуразбеков подмигнул Гайдамаке и, как и положено хлебосольному хозяину, у которого собрались стеснительные гости, подал пример: смакуя, выпил первым, выдернул пальцами шпротинку из дровяного штабеля и отправил в рот; пальцы же облизал и промакнул какой-то очередной компрометирующей бумагой, так и не объяснив, за успех какого безнадежного предприятия они пьют.

Гайдамака не стал терять времени. Он быстренько хлопнул рюмку «Климента Ворошилова Высшего Качества», вкуса и крепости не ощутил, закусывать не стал (опыт, опасно — как бы опять срачка не напала), а принялся дожидаться, когда пройдет головная боль. Она проходила. Тут же захотелось выпить еще — оказалось, что такой коньяк можно и не закусывать, недаром его генсеки пьют. Этот «Клим Ворошилов», пожалуй, будет получше «Наполеона», решил Гайдамака. Но попросить налить по второй постеснялся и опять не в лад стал размышлять о трехстах рублях в «Архипелаге ГУЛАГе», хотя помнил, что здесь, в органах безопасности, опасно вообще о чем-либо думать, а тем более размышлять, а тем более об «Архипелаге ГУЛАГе». Но — думать «ни о чем» себе не прикажешь. Теперь вопрос стоял так: товарищ майор, как выяснилось, знает о трехстах рублях; по знает ли он об «Архипелаге ГУЛАГе»?

Вот вопрос вопросов: успеет или не успеет Андрюха отдать деньги Элке до того, как?

До чего: как?

До того, как кагебисты нагрянут к нему в дом с обыском, а потом — в Элкину бухгалтерию, сверять угольный «дебет-кредит».

Им что, больше делать нечего?

И в Андрюхе ли спасение? Вообще, в спасении ли дело? Зачем спасаться? Надо ли спасаться?… (Ну, положим, из органов всегда надо спасаться.)

Чего добиваются от него этот странный майор, эта блядовитая Люська и этот страшный Николай Николаевич со своим развратным обедом?

Вопросы, вопросы…

«Придет время — сам скажет, — решил Гайдамака. — Но лучше бы знать заранее».

А сейчас надо бы поесть и набраться сил для дальнейшего (знать бы, чего «дальнейшего»?), но есть и хотелось и не хотелось. Хотелось выпить еще. Что-то он «Климента Ворошилова» не распробовал.

Все же Гайдамака решился немного поесть и начал обед со сметаны.

Люська по-птичьи высербала коньячок и отправилась с ключом и с тележкой в женский туалет (процесс посещения Люськой туалета скромно опускаем), а оттуда — в тайные подвалы КГБ за обеденным инструментом, за мороженым и черт знает за чем еще.

Шкфорцопф подслеповато, почти па ощупь, нашел на столе свою рюмку, дрожащей рукой подтащил ее к губам, потом раскрыл рот пошире, запрокинул голову и попросту вылил водку в глотку. Поставил рюмку на стол и взялся за холодный маринованный огурец.

«Умеет, умеет. Хорошо пошло», — с профессиональным уважением оценил Гайдамака эту сложную фигуру высшего алкогольного пилотажа.

Майор Нуразбеков опять же пальцами выловил из банки маслину, пожевал, пожевал, выплюнул косточку в железного ежика и, в точности угадав желание Гайдамаки, спросил:

— Что, не распробовали коньячок? Ну тогда, как говорят в населении: между первой и второй перерывчик небольшой, верно?

И налил всем по второй.

— А неплохой коньячок, — похвалил майор. — Леонид Ильич все-таки не дурак был — знал, что пить. И Николай Николаич наш расщедрился. Это он — по-командирски, отец солдатам! «Полковник наш рожден был хватом», — процитировал Нуразбеков поручика Лермонтова.

— Был такой… следователь КГБ, — вдруг произнес Шкфорцопф, так и не дотащив до рта маринованный огурец.

— Что вы сказали?! — Майор Нуразбеков от неожиданности чуть не подавился второй маслинкой. — Так, так, так, так, так!.. Расскажите, Николай Степанович, — какой-такой Хват, следователь КГБ?

— Был такой… Хват… Алексей Григорьевич. Крупный специалист… по генетике. Напомнили. Полковник наш… рожден был Хватом.

— Ну, ну, ну, ну, ну?!. Продолжайте!.. Хват Алексей Григорьевич, полковник КГБ — оч-чень интересно! Я с ним не знаком, в первый раз слышу. Вы что, раньше имели дела с нашей Конторой, Николай Степанович?

— Не я… Академик Вавилов… Николай Иваныч… генетик. А Хват… был у него… следователем. Кажется, полковник Хват.

— Да, да, да, да, да!.. — Майор Нуразбеков был весь внимание. — И чем эта история закончилась?