Искры гаснущих жил - Демина Карина

— В стороны! — старший смены кричал в рупор, и голос едва не сорвал, но все равно не был слышен в гуле иных голосов, в грохоте осыпающегося камня, в гуле огня. Толпа все же подалась назад, спеша убраться из-под дождя щебенки. Кто-то заголосил, подвывая…

— Мастер, вам следует отойти в сторону, — рядом с Брокком маячила тень гвардейца, того самого, что, остановив экипаж именем Короля, передал депешу.

Первый взрыв случился на старых складах, ночью, но не причинил особого вреда, разве что шлюзы сорвало, да и то вода ушла в катакомбы. Но Брокку вменялось оказать всяческое содействие следствию.

Он еще удивился, что о взрыве сообщил не Кейрен.

— Мастер, — гвардеец не смел прикоснуться, но все же вклинился между Брокком и осыпающимся домом. — Я отвечаю за вашу безопасность.

Экипаж был на мосту, когда громыхнуло. Далеко. Глухо. Знакомо.

К месту взрыва Брокк успел раньше пожарных расчетов и, окинув огненный столп взглядом, приказал поставить оцепление.

Тушить этот пожар не имело смысла, но люди пытались.

Раненый дом осел с ужасающим грохотом, подняв клубы меловой пыли. И кто-то завыл, перекрикивая пламя.

Да, люди успели уйти… те, кто мог ходить. Но кто-то остался. Кто-то всегда остается.

Светлое небо вдруг раскрылось, расщедрилось на дождь. Холодные струи мешались с пылью, с огнем, и рожденный в этом соприкосновении пар обжигал горло. Брокк вытащил платок и, повинуясь настойчивым уговорам гвардейца, отступил.

Смотреть и вправду было не на что.

Кажется, отныне его сны станут несколько более разнообразны.

— Величественное зрелище, неправда ли? — Олаф стоял, опираясь на стойку пожарного экипажа. — Этакое, знаете ли, первозданное буйство стихии.

Он нежно провел ладонью по лакированному борту.

— Поневоле перед силой подобной начинаешь ощущать собственную ничтожность. И все же влечет…

В светлых глазах Олафа отражалось пламя. Он смотрел на Брокка, но тот готов был поклясться, что Олаф его не видит.

— Вы ведь слышите его голос, Мастер?

Пальцы исследовали трещины, царапины, пузыри, которыми пошел лак от жара.

— Ты пьян?

Трезв. От него не тянет спиртным.

— Вы же сами знаете, что трезв, — Олаф отвернулся.

Как он вообще оказался здесь? Случайно? Или…

— Огонь завораживает, — он подался вперед, и пламя, уже почти сдавшееся, растекшееся рыжей рекой по каменной чаше, в которую превратился дом, откликнулось на молчаливый призыв. Огонь взвился, расправил рыжие крылья, словно собираясь взлететь. Брокк слышал и голос его, и отчаянное желание жить, невозможное в отрыве от жилы.

— Оглянитесь, Мастер, — Олаф отряхнулся.

А он ведь одет не по погоде.

Серые штаны на широких подтяжках. Жилет. Светлая рубашка с закатанными по локти рукавами. Руки у Олафа худые, жилистые, а на локтях кожа потемнела. Котелок, столь им любимый, съехал почти на затылок и светлые локоны Олафа намокли, прилипли ко лбу.

Да и сам он успел вымокнуть, а летавший в воздухе пепел оседал на влажной одежде, покрывая ее тонким серым слоем, будто краской. И лишь ботинки, остроносые, темно-лилового цвета, оставались чисты.

— Люди боятся огня, но не уходят, — он сунул руки в карманы.

— Это их дом. Им некуда идти.

И сколько семей остались без крова? А сколько будут хоронить мертвецов, если, конечно, останется, что хоронить.

— Конечно, — легко согласился Олаф. — Но ведь дело не только в этом, верно? Вглядитесь в их лица. Вы увидите не страх, не печаль, но желание… жажду огня, если можно так выразиться. Сейчас он — их бог, сошедший на землю.

— Я не силен в человеческих верованиях.

Олаф не услышал. Он склонил голову к плечу и наблюдал за агонией истинного пламени.

— Их бог гневается, но они принимают гнев его с покорностью. Они не помнят те времена, когда обитали в пещерах, но… голос огня, дарующего жизнь, звучит в их крови.

Дождь усиливался, и над головой Брокка беззвучно раскрылся черный зонт.

— А вас все берегут, Мастер, — Олаф стоял под дождем и, запрокинув голову, подставил лицо холодным его плетям. — Вода тоже стихия, но согласитесь, она не влечет так, как пламя.

— Что ты здесь делаешь?

— Я? — Олаф все же отвернулся от огня. — Смотрю. А вы, Мастер, что делаете здесь вы?