Не бойся глубины - Солнцева Наталья

«Я был прав! – ликовал Артем. – Это вы, господин Касимов, собственной персоной. Вам не удалось меня провести!»

Он вышел из машины и «проводил» чиновника до самого дома. Когда тот вошел в свой подъезд, Пономарев с облегчением вздохнул. Теперь у него нет сомнений, – Павел Васильевич интересуется кем-то из жильцов театрального дома. Но кем? Почему? Как получилось, что чиновник сам занимается слежкой? Самое удивительное, Касимов в свою очередь стал объектом наблюдения, не подозревая об этом…

В театральном доме погасло последнее окно. Жильцы либо спали, либо пытались уснуть. Кто мечтал о будущем, кто плакал о прошлом, а кто разбирался в настоящем…

Инженер Авдеев привычно брюзжал, обвиняя жену в черствости и равнодушии.

– Боже мой, Люда! – трагически восклицал он, ворочаясь в темноте на диване. – Тебе на все плевать! Ты витаешь в каких-то глупых мечтах, а то, что происходит вокруг, тебя не интересует. Ты словно чужая, посторонняя…

Жена не возражала. Она старалась не слышать, о чем недовольно бормочет ее Володя. Куда приятнее было думать о новой работе, о директоре… Дмитрий Сергеевич сегодня подвез ее домой на своей машине. В общем, ничего особенного не произошло. Он часто оказывал подобную услугу и другим сотрудницам, если тем приходилось задерживаться в офисе допоздна. Но в глубине души Авдеевой, не привыкшей к мужскому вниманию, зрело теплое затаенное чувство. Ей нравился Никитский, она ощутила давно забытое влечение к мужчине, и это ее обрадовало и испугало…

Внешне ее жизнь с мужем не изменилась. Просто он все больше становился ей неприятен. Ну и сны, конечно. Отвратительные, гадкие сны продолжали преследовать Людмилу. Хмурые рассветы наводили на нее тоску, которая тут же рассеивалась, едва Людмила покидала ненавистную квартиру. Она словно окуналась в волны света, несущие ее на крыльях к далекому счастью. Раньше она думала, что для нее уже все кончено. Сейчас ее мнение изменилось. Появилась надежда, слабенькая, как первый весенний росток…

Перемены, по-видимому, отразились на ее нервах. Людмила никогда не падала в обморок. И вдруг вечером, задержавшись после рабочего дня в офисе, она почувствовала дурноту. Глаза заволокла белая пелена, звуки померкли, и ее ватное тело опустилось в душный туман…

Сквозь забытье она чувствовала, как чьи-то сильные руки поддержали ее, не позволив упасть. Жест помощи был нежным и полным любви. Мужчина, который наклонился над ней, был Дмитрий Сергеевич, – она это знала, хотя ни шевельнуться, ни открыть глаза не могла. Он, едва прикасаясь, целовал ее лицо… будучи уверен, что она ничего не видит и не слышит. Это было и так, и не так…

«Бедная девочка, – шептал Никитский. – Ты ведь не хочешь и не можешь с ним жить. Не хочешь идти домой. Зачем же мучить себя?»

На самом деле Дмитрий Сергеевич ничего такого не говорил. Он это думал. Между ним и Людмилой будто пролег незримый мост, по которому мысли переходили от одного к другому.

Людмила безмерно удивилась. Выходит, Никитский испытывает к ней не только уважение и сочувствие, а нечто большее? Откуда он знает о ней самое сокровенное? Никто из сотрудников не в курсе подробностей ее семейной жизни.

«Я люблю тебя… и не могу смотреть на твои страдания», – думал директор.

«Как же твоя жена? – безмолвно отвечала она. – Как же ваша семья?»

Авдеева силилась прийти в себя, разобраться, что происходит с ней и Дмитрием Сергеевичем, но не могла. Он поднял ее безвольное обмякшее тело и отнес в соседнюю комнату, где сидел ночной дежурный. Там Никитский аккуратно опустил Людмилу на большой кожаный диван.

– Вам плохо? Вызвать «скорую»? – склонившись к самому ее уху, спросил директор.

Авдеева очнулась, медленно выплывая из забытья, не осознавая полностью, где она и что с ней.

– Глаза открыла! – обрадовался дежурный, которого Никитский послал за водой. – Давайте приподнимем ей голову…

Из глаз Людмилы выкатились две прозрачные слезинки и потекли по бледным щекам. Зачем ее вернули к жизни? Она хотела умереть. Умереть счастливой! Зная, что она любима этим прекрасным человеком, который так ей нравится. Наверное, она тоже его любит…

– Вам лучше? – спросил Дмитрий Сергеевич, подавая ей стакан с водой.

Авдеева молча кивнула головой. Она лгала. Как ей может быть лучше?

– Вы меня напугали. Я отвезу вас домой, а завтра можете не выходить на работу… побудьте дома, отдохните. Хорошо?

Она снова кивнула. «Это только вежливость», – подумала она, и новые слезинки выкатились из ее глаз. Домой! Разве она хочет домой? Разве у нее есть дом? Ведь дом человека там, где его любят и ждут… У нее такого дома нет.

По дороге, сидя в машине директора и глядя на летящий в свете фар снег, она размышляла о своем муже. Он никогда не заботился о том, чтобы Людмила испытывала радость жизни. Над ней всегда довлел долг. Она должна одно, должна другое… У нее никогда не было ничего стоящего – красивых вещей, уюта в квартире. Кое-какие вещи, кое-какая квартира… кое-какая жизнь…

– Вас проводить? – спросил Никитский.

Оказывается, они уже приехали. Это произошло гораздо раньше, чем ей хотелось бы.

– Нет-нет, – поспешно отказалась Авдеева. – Спасибо, я сама.

В его голосе и взгляде еще ощущался тот порыв нежности, так поразивший ее…

Динара пила кофе на кухне и смотрела в темное окно. Громкий звонок в дверь вызвал у нее дрожь.

Она посмотрела в глазок. У двери стоял высокий бородатый мужчина.

– Вам кого?

– Здесь живет предсказательница судеб? – шутя спросил посетитель.

«Это клиент, – подумала Динара, открывая дверь. – Так поздно…»

– Входите, – пригласила она бородача.

Мужчина чуть прихрамывал, лицо его странно подергивалось, отчего левый глаз казался меньше правого.

– Я слышал, вы ясновидящая, – криво улыбнулся гость. – Хочу воспользоваться вашими услугами.

– Мои услуги дорого стоят.

– Это мне известно.

– Тогда раздевайтесь и проходите в гостиную…

В комнате для гадания Динара создала особую магическую атмосферу. Стены были обиты темно-красной тканью, с потолка свисал старинный светильник. Ковер с длинным ворсом скрадывал звук шагов. В углу стоял стол, покрытый скатертью зеленого бархата.

С новыми клиентами Динара использовала прием выжидания. Она села за стол и молча уставилась на гостя. Обычно в такой ситуации люди терялись, нервничали и вели себя беспокойно. Но бородатый мужчина оказался не из робких. Он спокойно и с достоинством занял место клиента, достал дорогой портсигар.

– Курить можно?

Динара кивнула. Клиентам она позволяла все, что укладывалось в рамки ее принципов.