Не бойся глубины - Солнцева Наталья

Динара легла, и тут – звонок.

– Сегодня же праздник, – недовольно объясняла она назойливой клиентке. – Все отдыхают, и я, между прочим, тоже!

– Я понимаю, – соглашалась та и продолжала свое: – Но мне очень надо! Пожалуйста! Я заплачу вдвое!

Такой аргумент оказался убедительнее, чем слезные просьбы, и Динара смягчилась.

– Ладно, – сказала она. – Раз это так срочно…

– Да-да! Спасибо! Когда я смогу прийти?

– Через пару часов, – ответила Динара. – Мне нужно подготовиться.

На самом деле ей хотелось еще поспать, хотя бы минут сорок. Положив трубку, она с головой накрылась одеялом и попыталась уснуть. Увы, сон пропал бесследно. Динаре чудились шаги наверху, в пустой квартире Альшванга… и ее охватила такая жуть, что она с трудом подавила порыв немедленно позвонить Артему.

«Да что со мной?! – разозлилась она. – Паркет рассыхается, а у меня волосы встают дыбом! Раньше я не обращала на шаги никакого внимания… До чего я все-таки впечатлительная!»

Динара убедилась, что со сном покончено, и решила вставать. Первым делом она включила музыку, чтобы звуки со второго этажа не действовали ей на нервы. Это помогло. Страхи стали смешны при дневном свете…

Динара убрала со стола и перемыла посуду, привела себя в порядок. Глядя в зеркало, она поняла, что нравится себе – впервые с тех пор, как рассталась с Анатолием. У нее еще совсем молодое лицо, красивые глаза, длинные черные ресницы, пышные волосы…

В дверь позвонили. Наверное, настойчивая клиентка. Динара пошла открывать, на ходу вспоминая, что придется использовать Таро без одной карты. Куда могла подеваться Пятерка Мечей?..

– Здравствуйте, Динара! Вы настоящая красавица, как и говорил Герман Борисович! – затараторила посетительница, едва переступив порог. – Вы не сердитесь за столь ранний визит? Новый год, бессонная ночь… а тут я со своими проблемами…

– Ничего, проходите.

Динара пошла в гостиную, не дожидаясь, пока женщина снимет шубу из черного каракуля и такую же шапочку-таблетку.

– Меня зовут Анна, – представилась та, усевшись в кресло напротив Динары. – Анна Григорьевна. Я мама Лизы.

– Простите, не припоминаю…

– Вы не можете меня помнить. Я вас знаю по рассказам Германа Борисовича. А вы о нас, видимо, не слышали?

Динара отрицательно покачала головой. Она изучала гостью, отмечая малейшие детали ее внешности и поведения. На вид женщине было под пятьдесят. Она рано состарилась, но продолжала следить за собой – ее глаза были умело подведены, а волосы собраны в высокую прическу. Облегающий костюм подчеркивал достоинства худощавой фигуры. В целом дама производила приятное впечатление, если не считать скрытой нервозности. Она то складывала пальцы в замок, сильно сжимая их, то терла ладонью о ладонь так, как будто у нее замерзли руки.

– Я мама Лизы, – повторила она, глядя куда-то под стол. – Моя дочь… мечтает об артистической карьере…

«Еще одна артистка», – некстати подумала Динара, стараясь изобразить на лице заинтересованность и понимание.

– Я могу быть с вами откровенна? – нервно поводя плечами, спросила Анна Григорьевна. – Совершенно откровенна?

– Разумеется.

– Вы можете гарантировать, что о нашем разговоре никто не узнает?

– Полная конфиденциальность – основа моего подхода к клиентам, – серьезно ответила Динара.

– Спасибо… Да! Так вот… моя Лиза, она… брала уроки у вокалистов, но сценического, именно актерского мастерства ей не хватало. И… нам посоветовали обратиться к Герману Борисовичу…

Динара начала догадываться, в чем дело.

– Это ваш сосед, – объяснила Анна Григорьевна. – Видите ли, мой муж умер несколько лет назад, и мы с Лизонькой живем вдвоем. О нас совершенно некому позаботиться! Поэтому все вопросы приходится решать мне. Я позвонила Альшвангу, изложила суть просьбы… Сначала он был категорически против…

– Герман Борисович отказал вам?

Гостья несколько раз кивнула. Ее лицо покрылось легким румянцем, подбородок чуть подрагивал.

– Наотрез. Даже слушать ничего не хотел! Говорил, что он уже стар, что ему недосуг… В общем, решительно отказал. Потом… мы разговорились, я начала жаловаться ему на судьбу, хвалить талант Лизы. Он оживился и спросил: «Вашу дочь зовут Лиза?» Я подтвердила, и… неожиданно для меня Герман Борисович согласился позаниматься с ней.

– Я не понимаю…

Динара хотела сказать, что пора переходить к делу, но нервная посетительница ее перебила:

– Вы должны выслушать меня до конца. Иначе вы не сможете мне помочь… Это длинная и странная история… не совсем красивая с нашей стороны. Я расскажу все по порядку и начистоту. Я очень боюсь за Лизу! Моя жизнь, плохо ли, хорошо, уже прожита, а у нее еще все впереди…

– Хорошо, – успокоила ее Динара. – Продолжайте.

– Ну вот… Альшванг согласился, и Лиза начала ходить к нему на дом заниматься. Он оказался прекрасным педагогом, и кроме того… мне показалось, что Лиза ему нравится. Герман Борисович начал за ней ухаживать. Он, конечно, пожилой человек… можно сказать, старик, но… по-своему привлекательный.

Анна Григорьевна несколько раз судорожно вздохнула и заплакала.

– Я взяла грех на душу! – сквозь слезы призналась она. – Надоумила Лизу оказывать Герману Борисовичу знаки внимания, кокетничать, намекать… на свои чувства к нему. Я уверила свою дочь, что это ей необходимо. Ведь у Альшванга нет ни детей, ни близких родственников… Жена его умерла. Я много думала о нем, о нашей одинокой жизни с Лизой… и решила, что старик захочет жениться на моей дочери. Почему нет? Лиза могла бы скрасить закат его жизни своим присутствием, лаской… уходом, наконец. У Германа Борисовича слабое здоровье. Я говорила Лизе, что в случае женитьбы о сексе речь идти не может. Какой секс в его возрасте? И вообще, долго старик не протянет… Мы похороним его по-человечески, а Лизе останется большая квартира в хорошем районе. Это же целый капитал!

Динара нахмурилась. Слишком откровенные расчеты показались ей отвратительными. Окрутить старика, чтобы завладеть его квартирой!

– Поймите меня, – шмыгая носом, оправдывалась Анна Григорьевна. – Я мать! Для меня важно, чтобы судьба Лизы сложилась счастливо. Разве я дала ей плохой совет? Я могла бы не признаваться, какие мы строили планы по поводу квартиры и прочее, но… все сложилось иначе. Лиза делала успехи, Альшванг проявлял к ней интерес, даже в интимном смысле…

– Вот как?

Анна Григорьевна покраснела и кивнула, не поднимая глаз.

– Постели, конечно, не было и быть не могло… так… невинные ласки. То поцелует в щечку, то коленку погладит, то волосики поправит. Лизонька очень послушная девочка, она с детства такая – всегда делает то, что я ей говорю. Она мои рекомендации исполняла как положено. Только о женитьбе старик разговора не заводил! Это стало меня тревожить. Вскоре Герман Борисович объявил, что у него тридцатого декабря день рождения и он собирается отметить его особенно пышно. Он пригласил нас с Лизой и пообещал, что представит свою ученицу театральной общественности. Странная была презентация, скажу я вам… Приехали и обычные гости, и артисты в костюмах, все перемешалось! Должны были ставить сцены из «Пиковой дамы», Лиза усердно готовилась. Старик волновался, хотя на него это было не похоже. Он казался необычайно хладнокровным человеком. А перед самым праздником на него как психоз напал! Больше всего он переживал, что Лиза кому-то может не понравиться. Словно это смотрины, на которые должен явиться жених!