Полшага до мечты - Лазарева Ирина

Сереже не говори, — попросил Матвей, — присочини что-нибудь, вроде — поскользнулся, упал…

— Очнулся на дереве — гипс! — захохотал Богданов.

Вариация на сюжет из любимого кинофильма сняла напряжение. Спасатели принялись изощряться в остроумии. Тема улетевшего ботинка и возможные точки его приземления с увлечением муссировалась в течение прохода через лес к машинам.

— Счастливчик, трофеями разжился — лодкой, «книжкой». Как потеплеет, махнем на рыбалку, а флягу, чур, без меня не распивать. — Богданов объяснил Ане, что «книжкой» летчики называют плоскую флягу со спиртом на два литра, которая хранится в НАЗе. Трофеи эти очень ценятся летчиками, так как обладателями становятся только те, кто реально катапультировался.

Факт аварии скрыть от Сережи не удалось. Весть о том, что на пустыре разбился самолет, облетела авиагородок со скоростью смерча и посеяла панику среди семей тех летчиков, которые находились в это время на аэродроме или в воздухе. Весь поселок был взбудоражен, к аэродрому потянулись группки людей.

Матвея не успели еще поместить в медицинский УАЗик, как зазвонил Анин телефон.

— Аня, Аня, еле дозвонился, ты где?! — Мобильная связь прерывалась, и потому Сережа кричал.

— Я с Матвеем. С ним все в порядке, он слегка повредил ногу, ничего серьезного. — Аня отвечала чересчур бодрым тоном.

— Это его самолет разбился?.. Можешь не юлить, я сразу понял, что это он. Говори прямо, с ним очень плохо?

— Сережа, мы везем его в госпиталь, приходи туда — сам убедишься, что все в порядке.

— Почему — везете? — спросил он упавшим голосом.

— Я же сказала, он подвернул ногу…Подожди, передам ему трубку.

— Серега, слушай мою команду: хандру отставить, хвост трубой и дуй ко мне. Папе не настучал?.. Молодец, ты у меня башковитый…Да ничего серьезного, ерунда, пустячное растяжение — не иначе.

Дай бог, чтобы растяжение, — сказал Матвей, возвращая телефон Ане.

К счастью, перелома, как опасались врачи, близкие, и сам Матвей, не оказалось, тем не менее, требовалось определенное время на лечение и восстановление. Матвея тщательно обследовали, никаких иных повреждений не нашли. Богданов беспокоился до последней минуты, пока врачи не вынесли свое заключение.

— Живем, дружбан, — воскликнул он, — я больше всего боялся травмы позвоночника, но ты у нас молоток, успел грамотно катапультироваться.

Через два дня после происшествия позвонила Елизавета Михайловна и поставила дочь в известность, что намерена не позднее вечера прибыть в гарнизон.

Аня встретила ее на железнодорожной станции. Поезд еще не остановился у перрона, а Елизавета Михайловна уже застыла наготове в тамбуре с дорожной сумкой в руках. Она заметно нервничала, озиралась с непонятным испугом, от волнения путалась в словах.

На крыльце дома остановилась, не решаясь переступить порог:

— Сейчас, доченька, в груди занялось, дай отдышаться…

Тут Семен Павлович вышел навстречу:

— Заходи, Лиза, мы ждали тебя.

Бедная женщина потерялась страшно, Ане жалко стало ее до слез: легко ли решиться на поездку в неизвестное, с грузом вины, сомнений, годами подавляемых желаний. Мать попыталась что-то сказать, но сумела выдавить лишь несколько бессвязных обрывков фраз.

Матвея привезли домой, он лежал на диване в гостиной, рядом сидел Богданов.

Подполковник принес Матвею в подарок щенка немецкой овчарки, толстого, с плотной шерстью, большими лапами и уморительной мордой.

— Ма, смотри, у него нос кожаный! — бросился к взрослым Тёмка. Щенка он держал на руках; его личико светилось от счастья.

Елизавета Михайловна встрепенулась:

— Артем, иди поздоровайся с бабушкой.

Присутствие ребенка помогло ей хоть как-то собрать воедино разбросанные чувства. Внимание взрослых сосредоточилось на флегматичном звереныше. Ему было хорошо на руках, а кутерьма вокруг собственной персоны совершенно его не занимала.

— Какой симпатяга! — воскликнула Елизавета Михайловна. — Надо дать собачонку имя. Уже придумали?

— Дядя Матвей назвал его Бомбер. Бомбер, смотри, это моя бабуля Лиза, а это мама. Мам, возьмем его к нам домой? Дядь, скажи, что ты подаришь мне Бомбера.

— Считай, что он твой.

— Мы его обязательно возьмем, только пусть он немного подрастет, — дипломатично вмешалась Аня. — Здесь он будет гулять в садике, дедушка за ним присмотрит, а у нас Бомбер будет целый день сидеть в квартире один.