Обманутые иллюзии - Робертс Нора

Опалив кровь, словно пламя, сила этого желания передалась от него к ней. Его безрассудство толкнуло их обоих на ковер, разжигая искрами ее влечение, раздувая языки огня все выше и ярче, пока их не охватил всепожирающий жар.

Его руки были везде, как удары молнии на ее теле, и под его пальцами ее плоть пульсировала сотнями бьющихся жилок. Их игривая и веселая любовь вечером накануне теперь померкла, как луна на фоне солнца.

Он опять схватил ее ладони в свои и развел руки, ощупывая ртом все ее тело. Его зубы царапали и кусали, словно Люк изголодался по вкусу ее плоти. Она попыталась согнуть руки, но бесполезно - он держал их железной хваткой, а ее тело жадно наслаждалось тем, как его берут, как им обладают. Как его пожирают...

Желать с такой силой и чтобы тебя желали с такой же силой. Она никогда не могла ни объяснить этого чувства, ни описать его. Она могла только поблагодарить Бога за то, что это было. Когда он распалил ее страсть еще сильнее, до ослепительного жара, наслаждение стало таким ярким, что даже душа Роксаны содрогнулась.

Еще! - единственное, что она могла подумать.

Она вырвала руки, чтобы быстро и жадно обхватить его. Гибкая, ловкая и почти что обезумевшая, она перевернулась и оказалась на нем сверху, чувствуя его горячее, влажное, скользкое тело. Их распахнутые рты столкнулись, как два опасных сверкающих кинжала.

Новая сила жила теперь внутри нее, пела в ее крови, высекала искры из кончиков пальцев, и Роксана ощущала, как его мускулы напряглись и дрожали от ее прикосновений. Он сам научил ее этой магии во всем ее богатстве и разнообразии. Теперь настал момент, когда ученик занял место учителя.

Он застонал, ошеломленный внезапностью и силой ее атаки. В ответ Роксана засмеялась низким, прерывистым и сокрушительным смехом. Люк мог бы поклясться, что в комнате запахло адской серой и насмешливыми ароматами диких цветов.

- Роксана, - судорожно дыша, он прошептал ее имя, - сейчас. Ради Бога.

- Нет, - она опять засмеялось, опуская голову ниже. - Еще нет, Каллахан. Я еще с тобой не закончила, - она дразнила сосок его груди, потом повела язык вниз, по грудной клетке, по напрягшемуся животу, ниже, пока он не выругался.

Желание разрывало его изнутри, как дикий зверь, стремившийся обрести свободу. Но Роксана держала его в узде, мучала и манила, не позволяя того последнего взрыва, за которым ждало освобождение.

- Ты убиваешь меня, - с трудом выговорил он. Она провела языком по его телу.

- Я знаю.

От этого знания у нее кружилась голова. Опьянев от власти, она довела его до тонкой, дрожащей грани облегчения, но затем вновь отступила. Красивая, как ведьма, она скользнула вверх по его телу.

- Скажи мне еще раз, - ее распахнутые глаза светились. - Скажи теперь, когда ты так сильно хочешь меня что чуть не разрываешься на части. Скажи сейчас.

- Я люблю тебя, - он сжал ее бедра ослабевшими руками, и Роксана раздвинула бедра.

- Волшебные слова, - прошептала она, подаваясь вверх, чтобы принять его в свое тело.

Когда он заполнил ее, когда ее пульсировавшие мышцы сжались вокруг члена, она запрокинула голову назад, ошеломленная безграничным чувством наслаждения. На целую дюжину ударов сердца она крепко удерживала его внутри себя, тело ее выгнулось назад и замерло, как статуя.

Он никогда не забудет, как она выглядела в тот момент: светловолосая, блестящая от пота кожа, пухлые приоткрытые губы, глаза закрыты, волосы, как огонь, струились по спине.

Потом ее тело дрогнуло, надломилось от быстрого и мощного оргазма. Ее глаза сверкали глубже и прекраснее любых изумрудов, которыми он только мог обладать.

Она потянулась за его руками, сжала их и устремилась в безумную скачку.

Наконец уже не осталось ничего, что можно было дать или взять, и ее тело стекло, как вода, вниз, к его телу. Дождь перестал. Комната наполнилась таинственным и мглистым солнечным светом. Он погладил рукой ее волосы.

- Переезжай ко мне, - сказал он. Она употребила все остатки своих сил на то, чтобы приподнять брови.

- Я уже собрала вещи.

Он усмехнулся и несильно ущипнул ее за ягодицу.

- Какая же ты самоуверенная.

- Именно, черт побери, - она громко чмокнула его. - У меня есть только один вопрос.

- Что за вопрос?

- Кто будет готовить?

- А-аа... - он провел пальцем вниз по ее ребрам, в поисках безопасного бегства. - У меня всегда все горит.

Но и Роксана не вчера родилась.

- У меня тоже.

Но есть же легкий выход, решил он.

- В Квартале полно ресторанов.

- Ага! - она ухмыльнулась. - Ну вот, как нам повезло.

И опять удобно устроилась на его руке. Они лежали рядом в слабом солнечном свете, и казалось, что самой большой проблемой, с которой им придется столкнуться, окажется только их молодой аппетит.

22

Это было так же легко, как вытащить из шляпы кролика. В конце концов, они много лет прожили под одной крышей. Они знали привычки, недостатки и причуды друг друга.

Она вставала на заре; он натягивал одеяло на голову. Он мог бесконечно долго стоять под душем, пока не заканчивалась горячая вода; она брала в ванну дешевые романы и лежала, погрузившись в сюжет и пену, пока вода не остывала.

Он работал с гирями в гостиной на полу; она предпочитала трижды в неделю ходить на тренировки.

Стерео ревело от рока, когда к нему подходил Люк. и стонало от блюзов, если до ручки настройки добиралась Роксана.

Но у них было и очень много общего. Никому из них даже в голову не пришло бы жаловаться на бесконечные репетиции, повторения снова, снова и снова одного и того же фокуса или трюка. Они оба обожали кухню "кейджин", фильмы сороковых годов, и долгие, бесцельные прогулки по Французскому Кварталу.

И они оба орали, если ссорились.

В течение нескольких следующих недель им пришлось немало поорать. В этом они преуспели. Трение было такой же важной частью их взаимоотношений, как и дыхание, и в душе они оба жалели бы, если бы оно вдруг исчезло.

Пока август выпаривал из Нового Орлеана летнюю влажность, приближая благословенное облегчение осени, они ссорились и мирились, ворчали и огрызались, периодически ввергая друг друга то в смех, то в слезы.

На день рождения он подарил ей волшебную палочку - длинный и тонкий кристалл аметиста, украшенный серебряным кружевом и кабошонами рубина, цитрина и темно-синего топаза. Она поставила его на стол перед окном, так, чтобы солнце каждый день играло в его гранях и наполняло комнату волшебством.

Они были безумно влюблены, и все у них было пополам. Все, кроме секрета, за который Люк каждый месяц платил банковским чеком на десять тысяч долларов.

Макс созвал общее собрание, но начинать не спешил. Прихлебывая горячий, пахнувший цикорием кофе Леклер-ка, он тянул время. Как хорошо было видеть всю семью опять собравшейся вокруг него. Он даже не представлял, каким ударом это будет, когда и Люк, и Роксана уйдут из его дома. Хоть они и жили всего в нескольких минутах ходьбы, но эта потеря потрясла его.

Он чувствовал, что потерял слишком многое за слишком короткий промежуток времени. Своих детей, которые больше уже не были детьми, и свои руки - с непослушными несгибающимися пальцами, которые теперь часто казались Максу чужими. Даже свои мысли, и это пугало его больше всего. Теперь они часто словно бы уплывали от него и зависали где-то там, вне пределов досягаемости, так что он останавливался и отчаянно пытался их поймать.

Он говорил себе, что это все потому, что у него в голове слишком много забот. Именно поэтому он свернул не в ту улицу по дороге на Французский Рынок и, в конце концов, совершенно потерялся в городе, где прожил большую часть Своей жизни. Именно поэтому он стал все забывать. Например, имя своего поверенного. Или в каком из шкафов у Леклерка уже много лет стоят кофейные чашки.

Но сегодня, когда они все собрались вокруг него, он чувствовал себя сильнее и уверенней. Когда он призвал собрание к порядку, в его голосе не чувствовалось ни тени сомнения.

- Кажется, у меня есть кое-что интересное, - начал он, когда все успокоились. - Неплохая коллекция драгоценностей, - Макс заметил, что Роксана не сводит глаз с Люка. - Больше всего в этой коллекции меня привлекают сапфиры. Похоже, что у леди особенная привязанность к этому камню, и по ее драгоценностям - многочисленным - это заметно. Среди них есть еще довольно эле-1антное ожерелье из жемчуга и брильянтов, которое мы тоже не обойдем своим вниманием. Естественно, это лишь часть ее коллекции, но для наших нужд, думается, будет достаточно.

- Сколько всего предметов? - Роксана достала из сумочки блокнот и приготовилась записывать информацию своим собственным секретным кодом. Макс засветился от гордости, подумав, какая у него серьезная и практичная дочь.

- С сапфирами всего десять, - Макс сложил руки ладонями вместе. Странно, но теперь, когда игра началась, он больше не чувствовал в них боли. - Два ожерелья, три пары серег, браслет, два кольца, булавка и кулон. Все застраховано на полмиллиона. Ожерелье оценено в девяносто тысяч, но мне кажется, что это несколько преувеличено. Восемьдесят тысяч - вот его реальная стоимость. Люк взял печенье с блюда, переданного ему Лили.