Голливудские мужья - Коллинз Джеки

Вон Силвер в очередной раз вышла замуж. Ну, Силвер пусть делает, что ей вздумается. Ему до нее столько же дела, сколько ей – до Хевен. Н-да, сердцу не прикажешь.

– Я нашла картофельный салат, шинкованную капусту, цыпленка и ветчину! – торжественно объявила Хевен.

– Или можем куда-нибудь съездить, – предложил Джек.

– Давай останемся.

– Выкручивать мне руки совсем не обязательно. Они вкусно поели, потом Хевен распаковала вещи, позвонила всем своим знакомым, включая Эдди, и заснула счастливым сном.

Джек побродил по дому. Он совершенно не чувствовал себя усталым. Кинув на плечо свитер, он решил прогуляться у воды. Он знал: надо поехать в Нью-Йорк и решить дела с Клариссой. Либо да, либо нет. Вступать в брак он не хочет – это точно. Зато хочет она. Что ж, либо пусть довольствуется отношениями, какие есть сейчас, либо их роману конец.

Он принял решение, и на душе сразу полегчало. Он предложит Хевен пригласить сюда какую-нибудь подружку, и как только та приедет, смотается в Нью-Йорк. В его шоу наступил полуторамесячный перерыв, так что самое время навести порядок в собственной жизни.

В общем-то, он надеялся, что Кларисса скажет ему: наш роман окончен. Откровенно говоря, в ее обществе живот от смеха не надорвешь. Человек она молчаливый, погруженный в собственные мысли, в свой внутренний мир особенно никого не пускает. По крайней мере, перед ним она не раскрывалась никогда. Между ними словно существовала какая-то незримая стена. Если она где-то и позволяла себе раскрыть все шлюзы, то только на экране.

Надо быть с собой откровенным и признать: в Клариссе его привлекает ее недюжинный талант.

Назад к дому он пробежался трусцой, посмотрел полночный фильм. Лана Тернер в расцвете своей карьеры. Сексуальная женщина-таран. Да, были люди в прежние времена!

К часу он начал клевать носом, глаза его закрылись, и он погрузился в сон. Утро вечера мудренее.

Джейд сидела на балконе своей квартиры в Уилшире с пачкой «Кемела», стаканом вина и тарелочкой с кремовым печеньем. Из динамиков доносился дуэт Барбры Стрейзанд и Криса Кристоферсена, они пели «Рождение звезды» – песню из ее любимого одноименного фильма.

Огни Лос-Анджелеса покрыли город мерцающим лоскутным одеялом. Смотреть на их подмигивание она не уставала никогда. Интересно, подумала она, я превращаюсь в нелюдимку. Наедине с собой мне гораздо приятнее, чем в самом светском обществе.

А причина проста – нет человека, с которым хотелось бы побыть, отсюда и уход в себя. К тому же ей вовсе не было скучно одной, она всегда находила, чем себя занять. Еще ребенком она научилась самостоятельности, научилась развлекаться без посторонней помощи. А вот Кори всегда требовались друзья.

Кори.

Мой брат.

Гомосексуалист.

Подсознательно она весь день отгоняла от себя эти мысли. После ленча, прошедшего в натянутой обстановке, она пулей вылетела из ресторана. Не думая, села в машину и помчалась к ближайшему торговому центру – им оказался «Беверли». Там она принялась швыряться деньгами с маниакальной страстью.

Кожаная куртка, две пары джинсов «Левис», шелковая юбка, три пары туфель на высоченных каблуках, четыре книги в твердой обложке, набор косметики, тяжелая стеклянная пепельница – после этого она поехала домой, приняла душ, посмотрела по видео «Блюзы Хилл-стрит», бездумно слопала банку холодных печеных бобов, плитку шоколада, апельсин. Выкурила три сигареты – от этой привычки она отказалась шесть лет назад – и теперь сидела на балконе, вернувшись в конце концов к мыслям о Кори.

Сделанное открытие глубоко ее потрясло. Нет, ничего такого он не сказал. Но этого и не требовалось. Достаточно было наблюдать его и Нормана Гусбергера – и картина становилась впечатляюще ясной: теперь понятно, почему брат так усиленно ее избегал.

Она прилагала все силы, чтобы держаться в рамках приличия, но это было трудно, ибо все ее существо хотело кричать: Почему? Почему? Почему?

Они развлекались вежливым разговором. Вы видели этот фильм? Были в этом ресторане? Останавливались в этой гостинице?

Вобщем-то, Норман выглядел вполне пристойно. Отцом его был Орвилл Гусбергер, хорошо известный кинопродюсер, а мать, по его словам, «активно занимается благотворительностью».

– Как вы познакомились? – неожиданно для себя спросила она.

Ответил Норман. Кори не нашел, что сказать. Они работали вместе в Сан-Франциско, в отделении большой рекламной фирмы «Брискинн энд Бауэр». Когда Нормана перевели в Лос-Анджелес, он попросил отца, владевшего частью этой компании, договориться о переводе Кори.