Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия

– Нет, – прошептала она, начиная отстраняться от него и подниматься с мягких подушек, будто отходя ото сна. Но все было в реальности. О Боже, как она могла довести до этого?! Она совсем и не думала об этом, не хотела этого. – Нет, – еще раз сказала она, но уже громче.

– Да, – прошептал он в ответ. Его рука скользнула ей под спину и притянула к нему. Он вновь уложил ее на подушки.

– Я не нравлюсь тебе, малыш? – спросил он ее.

– Нравишься.

– Больше ничего говорить не надо, – шептал он страстно.

О Боже, его, конечно, ни в коем случае нельзя было обижать. Но неужели она позволит ему и все остальное? Она вовсе не хотела этого. Она ведь даже не знала его как следует. Его голова опустилась к ее груди, язык скользнул по соскам, по животу. Она попыталась остановиться и остановить его, но чувство реальности уже стало размываться. Звезды зашевелились над ее головой. У нее было такое впечатление, что они не лежат на вершине холма, а плывут над городом.

Майкл дотронулся до ее джинсов и стянул их с ее ягодиц. О Боже, что же он делает? Его голова была внизу. Короткими поцелуями он спускался все ниже и ниже. Шарлин почувствовала, как напряглись ее соски. Грудь была обнажена и ее обдувал ночной ветерок. Майкл провел рукой по ее груди, слегка ущипнул за соски. Волна наслаждения пробежала по ней от затылка к ногам.

Шарлин закрыла глаза. Она чувствовала, что по щекам текут слезы. Что она делает? Что он с ней делает? Все вокруг нее продолжало плыть и качаться. Она открыла глаза и увидела темный силуэт стоявшего на фоне ночного неба Майкла. Он стянул с себя брюки, затем одним ловким движением сбросил рубашку. Неужели он действительно задумал заниматься с ней этим? Здесь?! Она должна была сказать ему, чтобы он остановился.

– Шофер. Джим. Он может увидеть нас. Остановись. Прошу тебя.

Майкл спокойно ответил на это:

– Никто нас не увидит. – С этими словами он вновь лег на нее сверху, раздвинул ей ноги и задвигал ритмично своими бедрами.

– Нет, – прошептала она. – Пожалуйста. Но было уже поздно.

– Никто ничего не увидит, – сказал ей Майкл.

В ту самую минуту Джим спокойно расчехлил в «роллсе» инфракрасную камеру.

23

Вечеринка во всяком другом месте – это всего лишь вечеринка, но уж если речь зашла о Голливуде, а точнее, о Холсби-Хиллс, то тут вечеринка представляет собой нечто качественно иное. Здесь люди собираются для того, чтобы себя показать и других посмотреть, чтобы завязать нужные контакты, заключить необходимые сделки или составить требуемые им документы. Голливуд славится роскошными вечеринками, но самые роскошные, самые знаменитые, самые эксклюзивные – это, безусловно, вечера, даваемые Арой Сагарьяном. Они проходят ежегодно, в ночь после присуждения очередных наград звездам телеэкрана. Изначально на этих вечерах собирались избранные киноактеры и киноактрисы и долго и изобретательно высмеивали все проявления жизни на крохотном телеэкране. Но прошли годы, и теперь уже этот крохотный телеэкран стал настолько важным, что над ним невозможно было смеяться. И все же традиции вечеров у Ары остались неизменными: здесь собирался весь киномир Голливуда и позволял себе расслабиться. Вечера были традиционно закрытыми и элитарными, поэтому здесь никогда не видели ни одного репортера. Приглашения рассылались только избранному кругу лиц, и никому постороннему сюда входа не было. Это единственный важный голливудский прием, на который никогда не приглашали меня, Лауру Ричи.

Ара, несмотря на свои благородные манеры и исключительную вежливость в общении с людьми, каждый год безжалостно вымарывал черновой вариант списка приглашенных. В этом году он вычеркнул сначала Джона Коллинза, а затем и Династи. Так, Селлека он даже не включал в список, потому что больше не хотел его видеть у себя. Словом, в окончательном виде список приглашенных включал только «сливки из сливок», и все, кто не входил в эту категорию людей, не были вхожи в дом Сагарьяна.

Но, как известно, у всякого правила есть хотя бы одно исключение. Было оно и у Ары. Это была Тереза О'Доннел. Она была на всех вечерах у Ары, начиная с самого первого, который состоялся двадцать два года назад. И хотя ее звезда уже несколько раз закатывалась на небосклоне кино, Ара продолжал приглашать ее к себе, потому что Тереза была первой его большой актрисой. И несмотря на то, что она заглатывала невероятное количество всевозможных пилюль и алкоголя, несмотря на ее паранойю, Тереза все еще оставалась легендой. Она была талисманом для Ары, его знаком счастья. Кроме того, постоянное ее приглашение к нему на вечера демонстрировало миру (и особенно его потенциальным клиентам) преданность Ары своим привязанностям в киноиндустрии.