Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия

– Сэм, как много женщин ты любил на самом деле?

Он поднял глаза, оторвавшись от газеты. Это что, начинается? «Я покажу тебе мое, если ты покажешь мне свой?»

– Джан, я не играю в эту игру. Ну а если бы играл, то, конечно бы, выиграл. Потому что я гораздо старше тебя. – Он сделал паузу и поглядел на нее оценивающим взглядом. – Хотя я могу представить массу мальчиков из средней школы, которые безнадежно были в тебя влюблены. Я не хочу слышать о ком-либо из них. В конце концов, я уже лет десять как миновал пик своих сексуальных приключений.

– Я бы не сказала.

– Просто ты разбудила во мне все самое лучшее.

Сэм вернулся к чтению результатов спортивных соревнований.

Ей надо почитать отдел, посвященный искусству, просмотреть книжное обозрение и бросить это все. «Просто оставить все как есть», – убеждала она себя, но не могла остановиться. Казалось, что все те годы невысказанной ревности, прожитые Мери Джейн, поднялись в душе Джан.

– Я не хочу слушать рассказы о твоих приключениях. Я просто хочу знать, кого ты любил.

Сэм нахмурился и опустил газету.

– Теперь ты говоришь так, как говорят девушки твоего возраста. – Он отложил газету, встал, подошел к ней и уселся на ручку большого кресла, в котором она сидела. – Зачем тебе это знать? – спросил он мягко. – Разве недостаточно знать, что я люблю тебя, Джан? Я так стараюсь, чтобы ты выглядела в фильме хорошо. Я боюсь за тебя. Разве ты не знаешь, что я чувствую?

– Ты был женат, – сказала Джан. Это звучало как обвинение, даже для нее.

Сэм закатил глаза и вздохнул.

– Да, я был женат. Я думал тогда, что любил ее. Но теперь-то я понимаю, что мы оба были слишком молоды, чтобы знать, кто мы такие. Оставь в покое тех, кого мы когда-либо любили.

«Чего я ищу?» – спрашивала Джан сама себя. Она не знала, но и остановиться не могла.

– Сколько тебе тогда было лет?

– Примерно столько же, сколько и тебе, – рассмеялся Сэм. – Но голова у тебя значительно холоднее, чем у меня тогда. – Он наклонился и погладил ее по волосам. Потом взял ее лицо в руки, нежно побаюкал. – Да, у тебя на самом деле голова крепко сидит на плечах.

Но этого было недостаточно. Она должна была знать! Она должна была слышать!

– Но если ты не любил своей жены, кого же ты любил? – беспокойно вопрошала она.

– Джан, есть вопросы, которые я никогда тебе не задавал. Я чувствовал, что ты не хотела об этом говорить. Поэтому я не задавал вопросов. Разве ты не можешь понять меня?

– Ты имеешь в виду мои шрамы? – спросила Джан. – Это другое дело. Они не имеют к тебе никакого отношения. Но кого ты любишь, как ты любишь, имеет отношение ко мне.

Сэм поднялся, повернулся и потянулся к стакану сока. Он сделал большой глоток, потом вытер рот тыльной стороной своей длинной изящной руки. Джан подумала, что он проигнорировал ее вопрос, поставил точку в их разговоре. Она почувствовала одновременно и раздражение, и облегчение. Потом Сэм заговорил:

– Когда-то я любил женщину по имени Нора. Она была сумасшедшей, я тоже тогда был сумасшедшим, но я любил ее на самом деле.

Джан почувствовала, как ее сердце глухо отдается в груди. Вот оно что!.. Неужели он никогда не любил Мери Джейн?

– А она любила тебя?

– Кто знает? – Сэм пожал плечами. – Она говорила, что любит, но ушла от меня к продюсеру моей первой пьесы. Я думаю, что она решила, что продюсер значит больше, чем драматург. – Сэм едва усмехнулся. – Она была права.

Джан улыбнулась шутке.

– Кто еще? – спросила она.

«Пожалуйста, Боже, – молила она про себя, – пожалуйста, пусть он скажет, что любил Мери Джейн».

– Я любил женщину в Нью-Йорке. Другую актрису.

Спасибо тебе, Боже. Спасибо тебе. Но вдруг Джан пришло в голову, что это могла быть вовсе не Мери Джейн. Это могла быть другая женщина. Джан чувствовала как сердце ее бьется все сильнее и сильнее.

– Как ее звали?

– Теперь это не важно. – Сэм слез с подлокотника и встал на колени рядом с Джан, он положил руки ей на плечи и заглянул в глаза, как будто пытался заглянуть в душу. – Я могу сказать тебе совершенно честно, что никогда никого не любил так, как тебя. Тебе нет соперниц. Никто не может с тобой сравниться. Мне бывает больно даже от того, что я притрагиваюсь к тебе. – Он поднял ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза. – Ты веришь мне?

Вот так. Бог дал, Бог взял. Если он и любил Мери Джейн, то сейчас он отрицал этот факт, даже твердил, что не любил. Слезы наполнили ее глаза.