Ревнивая печаль - Берсенева Анна

Но после всего этого сумасшедшего круговорота ей до оскомины хотелось побыть одной. Припарковать наконец взятый напрокат «Опель» и идти по улице пешком, никуда не торопиться, сворачивать в тихие переулки. И думать о Мите – представлять, что они идут по Берлину вдвоем…

Лера прошла под огромным воздушным шаром в виде глобуса, добралась наконец до выхода из выставочного комплекса и вздохнула с облегчением, предвкушая долгожданное одиночество.

Поэтому она вздрогнула и прибавила шагу, вдруг услышав, что кто-то окликает ее по имени. Но назойливый «кто-то» не отставал, и Лера резко обернулась, от усталости готовая послать его подальше.

На огромной площадке перед марсианским выставочным комплексом, в лучах весеннего берлинского солнца, стоял перед нею Андрей Майборода.

Он так переменился, что Лера едва узнала его. Не изменилась только та редкостная «резидентская» невыразительность внешности, которая так бросилась ей в глаза еще при первом знакомстве. Но тогда, пять лет назад в Москве, это была какая-то располагающая, элегантная невыразительность. Теперь же Андрей выглядел так тускло, словно его посыпали пылью – несмотря на добротность его серого костюма в неизменную с московской поры «елочку».

– Андрей! – ахнула Лера, заслоняясь рукой от закатных лучей, чтобы удостовериться в том, что не ошиблась. – Ты что здесь делаешь?

– Да так как-то… – пожал плечами Майборода. – Приятель у меня здесь аккредитован, вот и я зашел. По старой памяти!

– Так ты теперь в Германии? – спросила Лера.

Неожиданно она почувствовала растерянность. Пока Андрей был ее шефом, отношения у них были доверительные и Лере казалось, что Андрей ничего, связанного с работой, от нее не скрывает. Да и она работала самозабвенно, не жалея ни времени, ни сил. Наверное, поэтому она так болезненно восприняла его внезапный побег.

«Мог бы хоть что-то мне объяснить! – думала она тогда. – Неужели я не поняла бы, если он действительно оказался в безвыходной ситуации?»

Но теперь перед нею стоял совершенно посторонний человек, и ни одно чувство не шевельнулось в ее душе – даже обида.

– В Германии, как видишь, – ответил Андрей. – Я знал, что тебя здесь встречу. У тебя есть время?

– Да вообще-то… – проговорила Лера. – Вообще-то я хотела отдохнуть. И я улетаю сегодня вечером…

– Может быть, поужинаем где-нибудь вместе? – предложил Майборода.

Лере очень хотелось отказаться: необъяснимая неловкость не отпускала ее. Но хотя он был ей никто, и не только по работе, – просто сказать «нет» она почему-то не могла.

– Хорошо, – с едва ощутимым вздохом кивнула она. – Поужинаем. Приглашай, Андрей, я Берлин плохо знаю.

– Мы вот как можем сделать, – говорил Майборода, пока они шли к стоянке машин возле выставки. – Ты ведь на арендованной, наверное? Так ты ее пока здесь оставь, потом я тебя сюда же и привезу. Или другой вариант: сейчас возвращаем твою машину, едем на моей, и я потом отвожу тебя в отель. Или еще можно…

– Это все равно, Андрей, – остановила его Лера. – Остановимся на первом варианте и не будем больше об этом думать.

Ей было скучно с ним – так скучно, что Лера даже удивилась: ей вообще редко бывало скучно с людьми, они изначально были ей интересны.

Они сели в его красный «Фольксваген» – подержанный, но аккуратный, как все немецкие авто, – и поехали по широкой, наводненной машинами улице. Берлина Лера действительно не знала, поэтому не могла понять, куда они едут.

Андрей остановил машину в тихом переулке – как раз в таком, в который Лера собиралась завернуть одна, гуляя по городу без цели. Теперь цель была, и ей было скучно.

Но ресторан «Под золотым фазаном», в который они вошли, сразу Лере понравился. Это был настоящий немецкий ресторан – с неполированными столами и массивными, темного дерева стульями, с охотничьими гравюрами на стенах и сухими букетами из полевых трав и лесных цветов.

Садясь за стол у небольшого окна, выходящего в чудесный маленький палисадник, Лера мимоходом отметила про себя, что Андрей не отодвинул стул, чтобы помочь ей сесть. Впрочем, едва ли это сделал бы кто-нибудь из присутствующих здесь мужчин. А любая равноправная женщина уж точно обиделась бы на подобную дискриминацию.

– Что ты будешь есть? – спросил Майборода.

Лера рассеянно просмотрела меню. От усталости у нее совсем не было аппетита. К тому же и есть с Андреем ей тоже было скучно.

– Закажи сам, Андрей, – сказала она. – Что считается немецким национальным блюдом, ты же лучше знаешь? Только без закусок, мне есть не очень хочется.

– Давай тогда айсбайн, – предложил он. – Свиная ножка с тушеной капустой, отличная вещь.

Ожидая заказ, они пили легкое мозельское вино. Глядя на переливы света в бокале, Лера вдруг вспомнила, как Митя однажды привез мозельвейн – как раз из Германии. И они пили его вдвоем в полутемной гладышевской гостиной, встретившись после двух лет разлуки, а за окнами слышались выстрелы: автоматные очереди доносились от Белого дома в ту октябрьскую ночь… И Митя играл ей то на скрипке, то на гитаре, и пел про Кейптаунский порт – а она совсем не чувствовала тогда, что с ним происходит: думала только о себе – о своем одиночестве, о недавнем Костином уходе, о новорожденной Аленке и о том, что жизнь превратилась в бесконечную борьбу за выживание. И необъяснимое спокойствие охватывало ее, когда она смотрела в Митины глаза…

– Ты о чем задумалась, Лера?

Голос Андрея нарушил воспоминания. Лера вздрогнула и тряхнула головой.

– Ни о чем. Вино хорошее, надо будет купить домой. Расскажи, как у тебя дела, Андрей, – сказала она, чтобы как-то прервать молчание. – Если можешь, конечно.

– Да могу, чего уж теперь, – усмехнулся он. – Наверное, я должен извиниться перед тобой…

– Ничего ты мне не должен, – пожала плечами Лера. – Что ни делается, все к лучшему. Благодаря тебе я в этом лично убедилась.

– Ты переменилась, Лера, – задумчиво произнес он.

– Ну и комплименты у тебя, Андрюша, – усмехнулась Лера. – Что значит – переменилась?

– Похорошела, наверное, – сказал Майборода. – Я бы тебя, может, и на улице не узнал.

– Много воды утекло, Андрей, – улыбнулась Лера. – Быстрое было течение.

– Я ведь тебя давно не видел – другая женщина… Уверенность в себе, изящество. Завидую твоему мужу! Хотя, может быть, ему не позавидуешь…

– Почему это? – насторожилась Лера.

– Да я еще тогда, помню, думал: вот уж ни за что не смог бы жить с такой женщиной! А теперь и вовсе… Рядом с тобой любой мужик нулем будет выглядеть, неужели не понимаешь?

– Понимаю, Андрей, – тихо произнесла Лера. – Мы ведь с первым мужем потому и разошлись: он не хотел выглядеть нулем…