Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия

Мери Джейн плохо помнила возвращение в Нью-Йорк. Она выключила радио, выжала до отказа педаль газа и оставалась в каком-то странном состоянии, сродни страху и восторгу. Все эти годы Мери Джейн не работала по специальности – сиделкой. Поэтому, когда она вернулась назад в Нью-Йорк с шестьюдесятью семью тысячами долларов наличными, завернутыми в целлофан, уложенными в коробочку из-под духов «Шанель № 13» и надежно спрятанными в недрах ее чемодана, она начала свои поиски. Конечно, Мери Джейн была знакома с доктором Уолденом из «Докторс Хоспитал», а также с Джоном Армстронгом из «Коламбиа Пресбитериан». Они были в том числе и хирургами-косметологами, услугами которых пользовался бомонд для тонкого, но исключительно необходимого вмешательства. Эти врачи пользовались великолепной репутацией, однако Мери Джейн требовалось нечто большее. Она никому не рассказывала о деньгах или о своем плане, если это можно было назвать планом. По правде говоря, она вообще не виделась ни с кем из своих друзей. Прежде всего Мери Джейн необходимо было завершить поиски. Она позвонила Нэнси Нортон, своей бывшей однокласснице, работавшей теперь медсестрой в ожоговом центре «Гора Синай». После тяжелых ожогов часто требовалась пластическая операция. Мери Джейн переговорила и с Бобби Уоткинсом, чернокожим актером, подрабатывавшим санитаром в «скорой помощи» и видевшим множество тяжелых последствий различных несчастных случаев. Она просиживала часами в библиотеке «Корнел Медикал Сентр», изучая «Ланцет», «Журнал Американской Медицинской Ассоциации» и специализированные бюллетени по пластической хирургии. Все фамилии она проверяла по справочнику «Кто есть кто».

Выбор пал на четверых: на Роберта Данкера из Майами, внедрившего десятки рацпредложений в своей области во время работы на Гаити и в Доминиканской Республике, где он экспериментировал на бедняках, которые не могли позволить себе подать на него в суд; на Уильяма Ридса, практиковавшего в Лос-Анджелесе и считавшегося лучшим хирургом по носам; на Джоне Коллинзе, типе с Парк-авеню; и на Брюстере Муре, главном пластическом хирурге в «Космополитан Хоспитал» в Нью-Йорке. Последний был военным доктором, работавшим с ветеранами Вьетнама, и занимал пост главного пластического хирурга клиники уже около десяти лет. Однако у него единственного не было обширной частной практики. Мура знали в медицинских кругах как «врача врачей» и поговаривали, что он исправлял ошибки, допущенные другими хирургами.

Мери Джейн лежала в постели, в своей постели, которая с уходом Сэма казалась теперь такой большой и такой пустой, и задумчиво смотрела в потолок. Миднайт вспрыгнул ей на живот, громко мурлыкая от удовольствия, и Мери Джейн машинально погладила его, продолжая раз за разом прокручивать в голове свой план. Неужели на самом деле возможно перестать быть обыкновенной прежней Мери Джейн, с ее талантом, спрятанным под грузной оболочкой, и возникнуть не просто более симпатичной или хорошенькой, а прекрасной? Возможно ли теперь, в тридцать четыре, со значительным опозданием присоединиться к сообществу женщин, заставляющих оглядываться на них, когда они идут по улице, которые, входя в комнату, вызывают замешательство или даже благоговейное безмолвие, чьи образы возникают в мечтах, романтических фантазиях, снах только из-за взгляда, улыбки, поворота головы? Что это будет за ощущение: перестать бороться со своими бесформенными щеками, большим носом, скошенным подбородком? Никогда больше не видеть гримас, когда она заходит на перекличку актерского состава, встречается с директором, знакомится с мужчиной. Как она будет смотреться в амплуа инженю, добычи для мужчин? Не невидимки, которой Мери Джейн так часто себя чувствовала, а женщины, которую раздевают взглядом, как Бетани и другие красотки? Неужели это возможно? Сколько потребуется искусства и науки, чтобы вылепить из бесформенной глины классический точеный профиль, поднять ее обвислые груди, сделать тоньше ее мощные бедра, убрать выпуклость живота – в общем, придать ей тот облик, который считают красивым мужчины? Сколько это будет стоить? Как долго продлится операция? Будет ли очень больно? Да и вообще, возможно ли?

Медицинское образование давало Мери Джейн начальные знания о названии и технологии процедур, которые ей потребуются. Но согласится ли хирург провести их? Ведь это должен быть не просто хирург, но художник, согласный работать месяцами, может, дольше, относящийся к ней со всей серьезностью, стремящийся провести изменение, реконструкцию, но не на человеке, пострадавшем от ожогов или болезни, а на физически здоровой, но мечтающей стать красивой женщине. Врачи должны думать, что Мери Джейн избалованная или даже чокнутая. Она знала, что первое к ней не относится, но не была абсолютно уверена насчет второго. Возможно, она и есть сумасшедшая. И все равно, Мери Джейн решилась. Что еще может изменить ей жизнь к лучшему? Денег, бабушкиных денег, было недостаточно, чтобы тем или иным образом устроить ее жизнь. Конечно, Мери Джейн могла завести кредитные карточки, поехать в путешествие, но что будет, когда она вернется назад, к реальной жизни. А жить прежней жизнью она уже не могла. Поскольку Мери Джейн жила в Нью-Йорке, она начала со встреч с Коллинзом и Муром. Дрожащими руками набирала она номер на стареньком дисковом телефоне, возможно, последнем на Манхеттене, и все же назначила эти встречи. Это было нелегко. Мери Джейн пришлось использовать имя знакомой администраторши из клиники, чтобы договориться на скорейший прием у Коллинза. Сначала Коллинз, потом Мур. А после она подумает еще.