Харбин - Анташкевич Евгений Михайлович

Поезд шёл быстро, отодвинутая занавеска порхала перед самым его лицом, но Кэндзи не отворачивался. В голове гуляла тупая боль, она толкалась от затылка ко лбу, цеплялась изнутри за ниточки глаз и дёргала их, а иногда залегала где-то внизу, под самым мозгом.

«Чёртова ханжа!..»

Вчера был удивительный вечер.

Сейчас, стоя у окна рядом со своим купе, он вспоминал, как вчера после совещания у Асакусы он побежал к Сашику.

«Странно!» – думал Кэндзи.

Он вспомнил, как удивился Тельнову, который оказался у него за спиной. «Старика я таким никогда не видел!» В его глазах до сих пор стояло лицо Тельнова, его застывшая гримаса, которая должна была изображать приветливую улыбку. «Знаю, что он меня недолюбливает, а может, опасается…»

Когда дед пропустил его в коридор и сказал, что Сашика нет дома, улыбка на его лице сошла.

«Может, Сашик был, но не один? А старик охранял… его! Их! – подумал Кэндзи. – Мать сказала, что Сашик дома, а старик… странно!» Он подставил лоб под прохладную струю воздуха и застонал:

– Будь проклята эта китайская ханжа!

В этот момент он почувствовал, что стук колес и пульсирующая боль в его голове совпадают. «Может, и Сашик с кем-то прощался?» Эта мысль показалась Кэндзи в каком-то смысле извинительной и забавной, и он улыбнулся: «Ладно! Вернусь, разберёмся!»

Он пробыл в доме Адельбергов всего несколько минут, а ему надо было ещё забежать к себе, собрать вещи и уже через час быть в ресторане господина Танаки «Хризантема», где все его коллеги, откомандированные в войска, должны были отметить это событие. Про задание, которое он дал старшему наружки, он забыл и вдруг вспомнил: «Интересно, чего они за ним «находили»? За Сашиком!»

Собрались в девять вечера.

Все девять офицеров, как договаривались, пришли в очень неудобных для японского ресторана, где не было стульев и надо было сидеть на корточках, но дорогих, хорошо сшитых европейских костюмах, и только один был в форме лейтенанта авиации императорского военно-морского флота. По традиции сухопутные и флотские между собой не очень ладили, но десятого гостя приняли дружелюбно, потому что это был двоюродный племянник полковника Асакусы – Ёсиро. Ему простили форму, потому что он прибыл в Харбин в командировку и ему было не во что переодеться. Асакуса попросил старшего в их компании взять Ёсиро с собой, чтобы он не искал приключений в незнакомом городе.

Отдельный зал ресторана господина Танаки был тихо освещен. В хибачи слабым огнём горели угли, рядом сидела гейша с белёным лицом и перебирала струны на высоком грифе сямисэна. Девушки в ярких летних кимоно неслышно ступали по татами и ставили перед каждым небольшие деревянные, уже сервированные столики.

Ели много, пили тоже много.

Вначале разговор был тихий, степенный, но по мере опрокидывания сакадзуки с сакэ становился всё громче.

Последнюю такую пирушку он помнил примерно год назад, когда с несколькими такими же, как он, вновь прибывшими на службу в ЯВМ офицерами они отмечали своё назначение…

Кэндзи стоял у окна, воспоминал вчерашний вечер и не заметил, как прошла головная боль, только саднил поцарапанный правый кулак.

Последним блюдом вчера принесли донабэ с тонко нарезанной говядиной.

«Мраморное мясо, говядина с овощами в кипящем масле – это вкусно!»

Уже застолье подходило к концу, уже был заказан счёт, и никто не помнил, сколько было сказано тостов и выпито сакэ, когда двое, которые весь вечер шептались между собой, вдруг предложили:

– А теперь, господа, в Фуцзядянь! Но это только для господ военных. Гражданские могут ехать спать! Их завтра будут рано будить.

Сказано было что-то ещё, очень громко, все тут же расхохотались и посмотрели на Кэндзи…

«Хм!» Он усмехнулся своим воспоминаниям.

По узкому коридору, пошатываясь, протискивался проводник с подносом, на котором стояло с десяток полных стаканов с подрагивающим чаем. Кэндзи посторонился. Поезд мчался на полной скорости, и ветер уже больно хлестал по лицу, он прижал плечом к стенке назойливую занавеску и немного прикрыл окно.

На такой же пирушке в прошлом году он выпил слишком много, и, когда офицеры по традиции решили обойти несколько публичных домов, он уже спал.

«Это было в прошлом году, а на сей раз, господа военные, у вас не прошло! Вчера некоторые гражданские к вашим выходкам были готовы!»

– Не желаете ли чаю? – вдруг раздалось у него за спиной.

Погружённый в собственные мысли, он не заметил, что его сосед по купе взял у проводника четыре парящих стакана и они на столике позвякивали торчащими, как серебряные перья, ложечками.