Акушер-Ха! Вторая (и последняя) - Соломатина Татьяна Юрьевна

В общем, получили свой втык от начмеда и главврача, пару дней побоялись – да и расслабились. Жизнь многопрофильного лечебного учреждения слишком полна сюрпризов, чтобы оставалось время на пережёвывание уже переваренного.

Через пять дней неонатологи собрались переводить ребёнка в детскую больницу, поскольку никто на него прав не заявил. Мы, в свою очередь, понятия не имели, на кого выписывать справку о рождении, как вдруг в приёмном покое материализовалась наша Матрёна в сопровождении шумной толпы цыган. Она охала и ахала, хныкала и ныла. Дело в том, что ей было «некомфортно внутри». Это я позволила себе адаптировать её блиставшую русскими идиоматическими изысками речь. Послеоперационная рана выглядела прекрасно. «Собаки зализали». Куда делись шёлковые швы и кто их снял – следствию установить не удалось. А вот внутренние швы под оры и маты довелось санировать нам.

Вы полагаете, кто-то извинился? Вы полагаете, кто-то объяснился? Неправильно полагаете. Нас всех ещё раз вдуло начальство. А мы вырвали из мужа цыганки записку «Претензий не имеем. О последствиях предупреждены» в обмен на новорождённого. С этими было проще. Им хотя бы был нужен ребёнок.

Не устаю удивляться. Вот вроде бы физиологию одну на всех учим. А что цыгану, извините, до причинного места, то славянину или, там, еврею – гнойное септическое осложнение. Что уж говорить о немцах.

Шутки-шутками, а если порез или царапину полижет здоровый – в смысле здоровья – пёс, то заживает гораздо быстрее. Безо всяких повязок. На свежем воздухе. Лизоцим и аэрация.

Об урологии, о жизни и о любви

Давным-давно, когда кусок Кутузовского проспекта назывался проспектом Маршала Гречко – нет, ну, конечно, не так давно, хотя, когда я была совсем маленькая, Кунцево было дальней окраиной, – я работала в большой такой много-премногопрофильной больнице. Там был главный корпус с хирургами – сосудистыми, гастро– и общими, пульмонологами, травматологами, анестезиологами-реаниматологами, терапевтами всех мастей, патологоанатомами и… короче, заглянете в классификатор и шифры специальностей. Ещё там был роддом, детская больница, общежитие, статотдел, морг и поликлиника. Много-много подвалов, коридоров, лифтов – в общем, Толкиену немного нервно.

И случилось как-то раз в поликлинике ЧП. Чрезвычайное происшествие. На старую-престарую и до смерти доставшую не только пациентов, но и коллег урологессу накинулся озверевший пациент и нанёс ей лёгкое увечье прямо в правую руку. А для уролога-правши утрата работоспособности этой конечности ужасна. Особенно для уролога поликлиники. Потому что уролог-правша именно правой рукой пишет, и вообще пальцы этой самой руки куда только не сует. Но то обстоятельство, что она уже не могла писать, плюс возраст, зашкаливший за два пенсионных, позволило администрации со слезами радости отправить её на давно уже заслуженный отдых. Пациенту ничего не было, потому что как руководство, так и сотрудники больницы сочли чрезвычайным не само происшествие, а то обстоятельство, что на неё никто раньше не кинулся – такая она была доставучая и человеконелюбивая. Его пожурили строго. Ей – отступного небольшого дали, коллективно сбросившись. Сперва показали, конечно. И сказали, что дадут, если она на мужика в суд не будет подавать. Она при виде пачки дрогнула. И не подала, несмотря на титановую принципиальность, ранее демонстрируемую ею в отношении несчастного старичка (и не только), измождённого сбором справок и анализов для госпитализации. Он, бедолага, из области мотался каждый раз. И то одно у него просрочено на полчаса, то другое будет буквально завтра.

Отправили её, в общем, на пенсию, объявили тендер на кто больше даст главврачу – то есть на лучшего из лучших, – и стали ждать. Но главврач ждать может – ему-то, разлюбезному, легко команду дать, мол, а ну-ка, лентяи ужасные стационарные, а не отсидите ли вы в приказном порядке по две недели в поликлинике, пока я лучшего из лучших жду, потому что мне новая мебель в новый дом очень нужна. Со старой уже как-то не комильфо.

А кого отправят в поликлинику? Нет. Не тех, кто помоложе. А всех по очереди. Потому что заведующий урологическим отделением был строг, но справедлив. Теперь это такая редкость.

Ходить-то по очереди они ходили. Но врач стационара – это вам не с 9.00 до 17.00 – это и пациенты до-, пациенты после-; перевязки, цисто-, уретро– и прочие скопии, пункции через всё, операционная – ургентная и плановая. Круглосуточная мутотень. Так что они в поликлинике отсиживали – и к станку. Но круглосуточная мутотень она потому и круглосуточная, что пусть их, пациентов, в стационаре меньше, чем в поточной поликлинике, но зато они как родные. А поликлиника сродни работе плечевой проститутки. Клиентуры тьма, некогда вникать в индивидуальные особенности. Хай их дорогущие бабы из «Плазы» на Тверской, с эмгэушными дипломами, вникают. В поликлинике за день так накувыркаешься, что ни читать, ни писать, ни даже ходить не можешь. Тупо сидишь в родной ординаторской и смотришь в окно остекленевшим глазом. А в голове – там, где должны быть мысли, – паровозный гудок.