Порок сердца - Соя Антон

— Кто про что, а вшивый про баню. Мы ж на кладбище. — Катя болезненно усмехнулась, и тут они дошли до большой, огороженной ажурной решеткой могилы. — Вон, кстати, могила твоей испанки. Смотри, какая богатая. — Она остановилась, показывая на большой могильный камень с портретом Лены в полный рост. Немного удивленная увиденным, Катя заметила: — Слушай, она и правда красавица и действительно на меня похожа.

— Нет, ты добрая. У тебя и голос добрый, а у Лены злой был всегда.

— Ну на лицо-то. Все-таки сестра.

— Пойдем лучше дальше, — Женя потянул Катю за руку прочь от могилы, — эта сука Павлова нам с тобой жизни переломала, ну ее.

— Странно, но я не чувствую к ней никакой ненависти. Все сгорело.

— Я ж говорю — ты добрая. А я после последней встречи с ней три месяца с катетером провел и два года без баб! Пусть уж лучше тут лежит.

Пройдя вперед вслед за Женей и свернув на другую аллею, Катя заметила могилу своего отца.

— Вот Федор Андреич лежит — узнаю могилу. А где же мама?

— Ищи. Я пойду бабушку проведаю, давно не был, мы с маман год назад приезжали.

Женя ушел, оставив Катю в одиночестве. Она немного постояла рядом с могилой, положила цветы. Потом обошла все вокруг в поисках маминой могилы, но, к своему большому удивлению, не смогла ее отыскать. В полной растерянности, не зная, что еще предпринять, она пошла за Женей. Он сидел в задумчивости на скамеечке рядом с бабушкиной могилой.

— Чертовщина какая-то, — Катя развела руками, — я все облазала, но ничего не нашла. И что же, у меня на кладбище два отца и ни одной мамы. Что за дичь?

— Знаешь, я не удивлен, мамаша у тебя всегда была с выкрутасами.

— Что ты несешь, побойся Бога!

— Ну, если Бога, то здесь без попа не разобраться — ты ж все равно к нему собиралась, он тебе все и расскажет… Наверное.

ГЛАВА 3

Вика, Григорий, Аня и Катя маленькая гуляют во дворе дома 10.09.2006 12:30

Погода не подвела, и можно было прогуляться с детьми на свежем воздухе. После дождя листва была еще влажная, но девочки все равно, не слушая своих родителей, копались в опавших листьях, выбирая самые красивые. Григорий с Викторией сидели на скамейке, курили и издалека наблюдали за дочерьми. Вика первая прервала молчание:

— Женька звонил, весь такой счастливый. Спасибо говорил — Катя его простила, и он счастлив. Я в полном недоумении.

— Она тоже звонила. Тоже спасибами завалила, что берег ее от всего этого кошмара. Любит меня, соскучилась страшно. Неожиданный поворот, да?

— Ну, почему? Кого же ей еще любить-то?

— Я тоже ее люблю. Я вчера это окончательно понял. Я все-все ей прощаю, так что не надо мне ничего говорить.

— Да, любовь — страшная сила. Смотри, как Анька бегает, прямо порхает, у нее явно — Катины способности.

— Никаких танцев. Это не обсуждается.

— У Кати-то был редкий талант.

— Где ж ты видела-то ее танцы?

— Да они с Женькой, когда вместе жили, все время танцевали, и на кухне, и в ванной, в комнатах, ну, когда не факались. Мне очень нравилось смотреть, как она двигается, как мотылек. Ну и трагичность какая-то чувствовалась в ней. Красивый глупый мотылек — добром это кончиться не могло.

Вика замолчала, затронутая тема неожиданно вытащила из вороха воспоминаний первую встречу с Катей восьмилетней давности, она думала, что уже и забыла подробности, но с удивлением поняла, что помнит все до мелочей. Она поддалась искушению и с головой погрузилась в воспоминания. Ей вспомнилась вечеринка на бабушкиной квартире в Коламске с Женей и его подругой, такой юной, красивой и неискушенной. Они устроили семейный обед в честь знакомства, а она, Вика, тогда представлялась всем Виктором, чем ужасно забавлялась. Катя пыталась вести светскую беседу, а может, ее действительно заинтересовал «Виктор», вся сцена, словно ожившая, предстала перед глазами.

Они втроем сидели за столом. Беседовали в основном «девушки», а Женя уплетал «оливье». Катя интересовалась:

— У вас такая интересная работа. Женя говорит, вы людям новые лица лепите. Можете нового человека сделать, почти как Бог. Не страшно?

— Смешная ты, Катя, восторженная вся. Я, может, даже больше, чем Бог, — я его ошибки исправляю, знаешь, сколько он понаделал?

— Ой! Разве так можно про Бога? Отцу Пантелеймону это бы не понравилось! Надо вас познакомить, он такой прикольный!