Небесная подруга - Харрис Джоанн

«Нет, нет!» – скулил мой разум, пока я корчился на кровати, держась обеими руками за живот. Но знание поселилось внутри меня, и его не могли изгнать ни раскаяние, ни тошнота. Мысли обретают плоть, подумал я с истерическим смешком. И хотя часть моего сознания продолжала сопротивляться и плакать, я понимал: если придется, я убью инспектора, и его тело послужит мне пищей. Этот образ последовал за мной в сонное забытье, в извилистые закоулки снов, подобных темному лабиринту.

Два

Элис могла забыть о ярмарке так же легко, как о пачке печенья в своем буфете. Она любила не ярмарки – ей нравилась сама мысль о празднике, оживляющая детские впечатления. Прилавки с попкорном, кегельбан, где надо сбивать кокосовые орехи, розовая сахарная вата, похожая на осиное гнездо, высокие люди с громкими голосами и холодными бегающими глазами, карусели, аттракционы, хот-доги, мусор и запахи, вагончики с позолоченными дверями и загадочными надписями… Толпа, суета, малолетние карманники… Резкая вонь от тесных клеток зверинца, катание на колесе обозрения… Тир, где Элис тратила все карманные деньги, желая выиграть один-единственный желтый шарик, который непременно лопался по дороге домой… Она вспомнила, как поздним вечером они гуляли по ярмарке, и Джо, смеясь, выиграл кокосовый орех; как он ел пиццу с жирной бумажной тарелки, как глядел на звезды, настоящие и электрические… Воспоминания закружились, точно конфетти. Элис посмотрела на выцветшую вывеску в золотых и красных тонах: «Ярмарка! Самая большая на юге! Большие скачки!» Она проверила кошелек и вошла.

Голоса, музыка, болтовня, шум. И все это на фоне шпилей и башен колледжей, неподвластных времени. Элис улыбнулась, зажала сумку под мышкой и направилась к ларьку с глазированными яблоками. Она купила самое большое и двинулась дальше, умиротворенная среди суеты. Она бродила по полю без цели, иногда останавливалась, чтобы посмотреть на карусель с несущимися по кругу тонконогими лошадками, на людей у павильонов: отец с тремя детьми пытается выиграть мишку в тире (дети кричат: «Давай, папа!»), школьник восторженно глядит на этот веселый бедлам, двадцатифунтовые билеты завлекательно приклеены к деревянным блокам рядом с надписью «Выигрыш в кольце», а возле стенда с дротиками высокий худой мальчик лет шестнадцати вручает смеющейся девочке огромного розового кролика…

Следом за Элис через толпу пробирался какой-то мужчина. Одну руку он держал в кармане плаща, в другой сжимал банку пива. Он подошел так близко, что прядь его крашеных черных волос задела лицо Элис. Мужчина показался смутно знакомым, но скрылся в галерее игровых автоматов прежде, чем она сумела его рассмотреть. Элис снова занялась яблоком – оно было вкусное, кисловатое и розовое внутри, в теплой темно-красной глазури, еще не успевшей отвердеть. Удивительно, почему яблоко в глазури так неудобно есть? Слишком большое и липкое, его трудно держать в руках и приходится откусывать маленькие кусочки, мягко отводя корочку языком… Мужчина с татуировкой на щеке продавал билетики на карусель. Элис одолела искушение. Это забавно, только если кататься в компании, подумала она и пошла дальше, упрямо отталкивая воспоминания о прошлом: как они бродили под руку с Джо, как скакали по кругу на деревянных лошадках, серой в яблоках и розовой, под веселую песню, и мир вращался в другом ритме.

Он стоял у главного входа – на этот раз точно он – и при солнечном свете выглядел еще более странно, чем ночью. Даже студенты обходили его, так что вокруг образовалось небольшое свободное пространство. Несмотря на теплую погоду, его плащ был застегнут на все пуговицы, воротник поднят. Под длинными полами Элис заметила отблеск металла – цепи на его мотоциклетных ботинках. Видел ли он ее, трудно сказать, кругом толпился народ. Для паники не было оснований, и все же она испугалась.

Похоже, Джава чего-то ждал.

Элис развернулась и нырнула в самую гущу народа. Она внимательно рассматривала людей. Если здесь Джава, то и Рэйф должен появиться. А если здесь Рэйф… придут и остальные – Элейн, Зак, Антон. А ведь могут быть и другие, про которых она еще не знает. Вдруг они таятся в толпе? Ждут ее?

Она ускорила шаг. Ярмарочные запахи усиливались, едва не доводя до обморока, люди расступались, и Элис казалось, что она слишком выделяется, слишком на виду. Она двинулась к дальнему концу площади, к фургонам с животными, чтобы найти выход и тихо улизнуть. Прямо перед ней из толпы вынырнул человек, заглянул в лицо. Это был рыжий мужчина с зачесанными назад волосами, с черными крестиками в ушах. Элис на мгновение встретилась с ним взглядом – и обнаружила татуировку в виде птицы на щеке. Он дерзко, вызывающе ухмыльнулся и опять пропал. Потом ее задела какая-то женщина – Элис оглянулась, но никого не увидела. Краем глаза она заметила у прилавка с хот-догами стройный силуэт, блистающие на солнце льняные волосы… Развернулась – и взглянула на девушку с высветленными волосами и густо накрашенными черными веками. Как в замедленной съемке, Элис побежала к дальнему краю поля, проскользнула между фургонами и перелезла под растяжкой, ища выход. Коза, привязанная к ограде, перестала щипать траву и проводила ее долгим бессмысленным взглядом. Элис обогнула спящую собаку и обошла фургон.