Порок сердца - Соя Антон

— Ну, крутняк нах… Я за пять минут нашел и потерял пять лимонов баксов.

— Евро, — поправил Сергей Павлова. — Но это уже не имеет значения.

— А я так очень рад. Большие деньги — большие проблемы. А тебя, моя Катя-Лена, я люблю и буду любить, даже если ты к Павлову уйдешь.

— Никуда я от тебя, Гриша, не уйду.

Катя потянулась через стол и поцеловала Гришу.

Павлов налил себе рюмку, выпил одним махом и резко поставил пустую на стол.

— Ну вот опять нах — семейная идиллия.

Катя невозмутимо продолжала:

— Теперь, ребята, самое главное. Нашли мы с Сережей паршивую овцу. Покажи им, Сергей.

Сыщик деловито достал из папки пачку фоток.

— Смотрите.

Павлов первым протянул руку и взял фотографии:

— Ленка, да это ж ты, нах.

— Господи боже. — Григорий встал у него за спиной и, не отрываясь, смотрел на фото.

— Ого, стриптиз перед зеркалом, нах.

— Не может быть — это же Ольга, — тихо сказал недоумевающий Григорий.

— Точно! Попадья, нах! Зачем она в тебя наряжается и красится, как ты восемь лет назад.

— Какой кошмар!

— Сфотографировано ровно два месяца назад, — пояснил Сергей, — она это делает каждый раз, когда дети спят, а попа нет дома. Еще у нас есть видео со звуком — она грязно ругается и называет себя Леной. Вышли мы на нее четко — за эти восемь лет только один человек заказал идентификацию родства с ДНК Папагена, образец которой он оставил в больнице перед смертью.

— Чё за процедура? — оторвался от созерцания фотографий Павлов.

— Все равно не поймешь, — зло оборвал его Григорий. — Неужели Ольга?

— Да-да, она, серая мышка, невзрачная такая — четыре дочки, тень Пани — оказалась моей тайной сестрой.

— Молодец, Папаген, нах, пол-Коламска перепортил.

— Ее формальный отец, электрик, до сих пор ничего не знает. Узнает — сразу жену прибьет, а дочке мать по секрету шепнула, видать. А значит, когда я исповедовалась — подслушала она, ну и слетела с катушек, — побежала конкуренток убирать.

— А ведь это она нах мне ваш адрес в карман подсунула.

— А я и не сомневалась в этом.

— Знаем мы — я ведь тебя от тюрьмы пас, — добавил Сергей.

— Ну, допустим, Ольга Катю сбила, тебя под Павлова подставила, — начал логически рассуждать Григорий. — А зачем она Женю уродовала?

— Страховалась, — пояснил детектив. — Лена обещала, а она выполнила. Еще и про Ким сказала Жене.

— Женя-то полумертвый был, — скептически заметил Григорий.

— Это не важно — она в роли была, — продолжал Сергей. — Ольга эта ваша — типичная пограничница.

— Это как?

— Ну, почти шизофреничка, — помогла с объяснением Катя. — Она понимает, в отличие от больных, что делает. Но делает абсолютно безумные вещи.

— Она играет в Лену. Только по-настоящему. Почти раздвоение личности, но сознательное.

— Ревновала она ко мне Паню всегда. Не без почвы. Любовь у нас с ним в школе была.

— Бля. Это когда я сел в первый раз нах?

— Вы ж — одноклассники. — Григорий не понял, как мог школьник Павлов сидеть.

— Павлов два раза на второй год оставался, — пояснил Сергей. — После восьмого — на улицу, в банду, в тюрьму.

— Молодец, нах, зачет тебе по моей истории.

— Паня и женился-то на Ольге, потому что она на меня похожа была. Следила она за нами, подслушивала, ревновала, почем зря. Не бойся, Павлов, у меня с Паней после школы ничего не было.

— Я знаю нах, я верю.

— А Ольга не верила и с ума сходила. Ну и сошла, похоже. Стала тайно, как я, одеваться, может, и по городу так по ночам шастала. Сейчас-то как узнать? Ким твою, Гриша, она, похоже, задушила, когда в роль мою вошла.

— О господи! Что за бред?!

— Ну да, согласна, слабое место. Пора ее за жабры брать — пусть все сама расскажет. Паню жалко. Он, похоже, ничего не знает про свою тихоню.

— В тихом омуте… — Павлов зло осклабился.

— Да, в каждой избушке свои погремушки, — резюмировал частный сыщик.

— Спасибо, Сережа, за работу. Дальше я сама со своими мужиками справлюсь.

Сергей встал из-за стола и стал прощаться.

— Извините еще раз за лифт. — Он протянул папку с документами Кате.

— Пистолет отдай, — буркнул Павлов.

Сергей вынул из кармана пистолет и протянул его Павлову, тот сразу же наставил его на него.

— Смотри, сыщик, нах, ты теперь знаешь до хрена лишнего.