Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

— Стой! — крикнул Женька и выстрелил на поражение.

Стрелял он с колена, прицельно, и пуля от «Макарова» угодила преступнику в предплечье. Пистолет упал вниз, на лестничную площадку. Закрыть за собой крышку люка Женька ему не позволил — успел схватить за руку и воротник, вытащил мужика на битумную крышу. Почувствовав под ногами твердую опору, тот с неожиданной силой высвободился из захвата — отбил одну руку, повернулся вокруг своей оси и, присев, умудрился провести подсечку. Женька смикшировал удар о крышу хлопком ладоней, но пистолет выпал. Противник ударом ноги отбросил его далеко в сторону.

Оба встали в боевую стойку. Говорить было не о чем — один предвидел намерения другого по взгляду, жесту, движению.

Противником Женьки оказался сам Сэнсэй, на счету которого была добрая сотня подготовленных головорезов, убийц из числа спецназовцев и боевиков преступных группировок. Если Сэнсэю утром доводилось убивать человека, то вечером он уже об этом не помнил. Техника его не изобиловала разнообразием приемов, зато те, которыми он виртуозно владел, были отобраны по одному принципу: убить непременно. Ухмыльнувшись, он снял сумку с плеча:

— На!.. Возьми, ну?!

Женька не отреагировал: стоит отвлечься на долю секунды и потерять устойчивость — каюк!

Сэнсэй пятился к кромке крыши. Потом остановился, давая Женьке возможность подойти. Тот не поддался на провокацию — нападать ни к чему, главное, не дать ему уйти в люк. Не сиганет же он с высоты, и сумку не выбросит, а там, глядишь, подоспеет Вадим…

А Вадим в это время стоял, широко расставив ноги и положив руки на капот милицейских «Жигулей». Рослый собровец вынимал из его карманов «наган», «кенвуд», документы, нож «Катран»; другой прощупывал бронежилет; еще двое обыскивали джип — рылись в «бардачке», багажнике, открыли капот…

— Да есть у меня разрешение, есть! — рычал Вадим. — Пусти!.. Вот в этот подъезд преступник забежал, его один из наших преследует!..

— Заткнись! — грубо толкнул его в спину бугай в камуфляже. — В автобус его!..

Вадиму заломили руки за спину, защелкнули наручники на запястьях и повели в серый собровский автобус с зарешеченными окнами.

Сумка, которую держал за ремень Сэнсэй, описала полукруг и… полетела вниз с крыши. Такого Женька никак не мог ожидать, проводил ее глазами… и тут же был сбит прямым толчковым ударом ноги. Сэнсэй выхватил метательный нож откуда-то из-за спины… Выработанная многолетними тренировками реакция, инстинкт самосохранения и отчасти все тот же бронежилет спасли Женьке жизнь. Бросок был мастерский, нож прошел по касательной к ребрам, прошил несколько верхних слоев кевлара. Он вовремя сообразил не вставать, согнулся и вскрикнул, имитируя поражение. Но Сэнсэй и сам знал, и воспитанников наставлял — не уходить, пока не убедился, что дело доведено до конца и противник не сможет ни отомстить, ни выступить в роли свидетеля. Быстро, но осторожно, держа руку наготове — вторая рука, раненная Женькой, онемела, рукав до самой подмышки набряк кровью, — приблизился к Женьке. Он понимал, что перед ним не школьник, но не подозревал, что противник может спиной определить дистанцию и, сделав из положения лежа «свечку», угодить пятками в подбородок.

Сэнсэй отлетел и ударился головой о трубу. Зверь по природе, он мгновенно погасил в себе болевые ощущения и бросился на Женьку. Несколько точных и сильных ударов не причинили тому никакого вреда. «Амфетамин, — предположил Женька, — боли не чувствует». Сэнсэй ухватил-таки его за руку, крутанул, на встречный удар с чудовищно трудным названием «хансональ джебипум мокчиги», что в переводе с корейского означало «полет ласточки над гнездом», ослабил хват, и тут уже Сэнсэю было нечем крыть — не позволила раненая рука. Он все же попытался провести смертельный удар по глазам, но Женька упредил его, провел серию ударов в голову, отбросил к самому карнизу. Не привыкший к таким финтам, Сэнсэй рванулся, ухватил его за полу пиджака и, уперев ногу в живот, опрокинулся на спину, намереваясь перебросить через себя. Чтобы удержаться, Женьке пришлось перехватить его ногу локтевым сгибом… это было уже на самом краю, восстанавливать равновесие было поздно. Он повис на одной руке, другой все еще держа Сэнсэя за штанину. Сэнсэй на секунду согнулся, чтобы ударить его по пальцам. Женька отпустил руку, державшуюся за карниз, поймал кисть противника и, зацепившись за крышу ногой, сбросил его вниз.