Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

Глуховец пыхнул трубкой:

— На чем его популярность построена?

— На популизме, — скаламбурил Мукосеев. — Местечковая теория о том, что Москва живет для Москвы, а ее замкнутый круг совпадает по диаметру с Садовым кольцом, очень нравится провинциальному электорату.

— Совершенно верно, — кивнул Валуев. — По-моему, он и сегодня этого не скрывал. Забрать максимум средств у центра, заручиться поддержкой на местах — и отвалить. Не знаю, как ему удастся переименовать комитет в Северный, но создать региональную партию на базе нашего устава он сможет. А там эта Р в аббревиатуре превратится в Российскую.

— И что вы думаете, — отставив стакан с кусочками льда, подал голос Ряхин, — за ним пойдут! И уведут за собой всех рядовых членов. Москве больше не верят. Москва скомпрометировала себя. И на нас сегодня смотрели, как быки на красное: приехали мытари дань собирать.

Глуховец выглянул в иллюминатор. Позади оставалась пристань Орлец. По берегу однообразно тянулась стена дремучего леса на скалах, барашками пенился жирный слой прибрежной воды. Смеркалось. Вдалеке уже различались прожектора Вавчугской гавани.

— Вот-вот, — вытянув ноги, поежился генерал. — Так что об «убрать» не может быть и речи. Не хватало вмешательства в партийные дела Генеральной прокуратуры — так мы потеряем еще больше.

— Тогда остается купить, — закурил Мукосеев.

— Он не торгаш, а боевой флотский офицер.

— Зачем же его покупать? — согласился Ряхин. — Есть много других способов. Раз уж не существует безгрешных людей.

— Например?

— Каперанг не покупается и не становится жертвой дорожной аварии. Он просто исчезает. Исчезает бесследно — раз и навсегда. Единственный след его обнаруживается в аэропорту Шереметьево-2. Очень похожий человек, правда, с документами на другую фамилию, улетает в одну из Скандинавских стран, что становится достоянием вначале европейской, а затем и российской прессы. Тогда ЦК вправе выразить недоверие нынешнему составу строптивых регионалов.

Все переглянулись, усмотрев в коварном плане Ряхина здравое зерно.

— И что же? — заинтересованно спросил Глуховец.

— К этому времени мы найдем ему замену.

— Кого именно?

— Это пусть решают Костромской и Ленюк. Но я как оргсекретарь предложил бы сделать ставку на Богдановича.

Предложение понравилось. Богданович — почти свой среди архангелогородцев, у него здесь все схвачено, к нему привыкли. Возвращение на родину после трагической смерти горячо любимой жены ни у кого не вызовет подозрений.

— Поедет ли?

— Во-первых, мы ему предложим организовать здесь филиал фонда Ленюка «Альтаир-2». Он получит доступ к таким деньгам, которые не заработает в Москве, имей он не только «Моспродуктсервис», а все городское торговое управление. Его контрольный пакет фактически принадлежит Анисину и Ленюку пополам с Либерманом. Здесь же он обретет самостоятельность.

— Очень дорогой план, — усомнился Валуев.

— Нам с вами это не будет стоить ни копейки, — пошутил Мукосеев, и все развеселились.

— Во-вторых, — продолжил Ряхин, — Богданович будет делать то, что мы ему скажем. Он обязан нам как минимум двумя годами свободы — еще с девяносто второго. А теперь ему светит еще «пятерка» — за хранение незарегистрированной «пушки», из которой застрелилась его дамочка. Адвокат Роз-нер и Шорников с Донцом обещают выдернуть его из этой истории.

Катер сбросил ход. В борт толкалась злая волна, море почернело. Долгий гудок одинокого танкера на рейде оповещал о приближении к порту Поморск.

…Под покровом ночи в порту шла разгрузка транспорта «Бекас Р-3». За работами наблюдали Удод и Гюрза. Генерал и полковники стояли чуть поодаль, беседовали с новым начальником управле-ния режима «Рудника», прибывшего с депешей для координатора. Это была дискета, вложенная в конверт, залитый сургучом. Она содержала итог аналитической работы ИВЦ — информационно-вычислительного центра — за последний месяц. Данные, полученные не без участия людей Адена, тщательно отслеживавших оборот «черного» капитала во всех точках и регионах с точностью, о которой не могли мечтать аналогичные правительственные службы, показывали: за апрель евро-американский рынок пополнился четырьмя с половиной российскими миллиардами, полученными от торговли оружием и оборота наркотиков. Люди, близкие к Синдикату, были лишены эмоций и привыкли оперировать цифрами: запреты на «отмыв» денег, время от времени издававшиеся Совмином ЕС, были для них пустым звуком. Тридцать процентов государств земного шара восполняли и продолжают восполнять недостатки в экономике криминальным бизнесом, и выигрывал тот, кто закрывал на это глаза.