Обреченный убивать - Гладкий Виталий Дмитриевич

Приехал, как я и ожидал, сам Тимофей Антонович в сопровождении худого и длинного, словно жердь, типа со змеиными глазами. Похоже, этот хмырь в мафиозной иерархии занимал не последнее место – Тимоха ходил перед ним едва не на цырлах. -…Да в своем ли ты уме, Ерш?!

От моих слов у шефа глаза полезли на лоб.

– Это единственный способ выманить его из норы. А иначе нам придется ждать до новых веников.

– Не нам, а тебе, – подчеркнул Тимофей Антонович, посмотрев на меня волчьим взглядом. – И не до новых веников. Заказ должен быть выполнен в срок. Иначе…

– Именно – нам, – отрезал я, глядя на него в упор. – Я не Господь Бог, чтобы в одиночку решить такую проблему. И вы это знаете не хуже меня. – Какого черта!.. – было вспылил Тимофей Антонович.

Но здравый смысл все-таки превозмог порыв гнева, и он, успокаиваясь, нервно потер виски.

– Невозможно представить: Диего Марадона, суперзвезда футбола – и в этой дыре. – Тимофей Антонович отрицательно крутил головой. – К тому же, насколько мне известно, его в очередной раз дисквалифицировали.

– А это уже ваша задача. Наш клиент – фанат футбола и сам бывший футболист. Судя по оперативным данным, он не пропускает ни один мало-мальски интересный матч. Возле телевизора может сидеть сутками, проверено.

– Значит, если устроить здесь товарищескую встречу с участием Марадоны, то он появится?

– Готов поклясться. Но только при условии, что игру не будут транслировать ни по телевидению, ни по радио. – Сукин ты сын, Ерш! Если бы положение не было настолько безвыходным… мать его так!.. – отвел душу Тимоха в трехэтажном русском мате. – Лады. Будем решать…

И он заговорил по-английски, обращаясь к безмолвному мафиози, который все это время неотрывно смотрел на меня как удав на кролика.

Да, этот хмырь соображал гораздо быстрее моего нового шефа.

Тимофей Антонович, приготовившийся к длинным объяснениям, был, похоже, просто ошарашен, когда мафиози властно перебил его едва не в начале монолога. Он сказал Тимохе всего лишь одно слово и – чтоб мне провалиться на месте! – улыбнулся в мою сторону и одобрительно кивнул.

Что значит настоящий профи…

– Твоя взяла, Ерш. Но смотри, если и этот вариант не сработает… – Тимофей Антонович был бледен как полотно.

Я ему сочувствовал: случись, дело не выгорит, Тимохе придется оплатить все расходы и неустойку. Сумма набежит немалая.

Но Тимохе что, одним миллионом баксов больше, одним меньше – все едино. А вот мне… лучше и не думать об этом…

Волкодав

Я валялся в постели, не в состоянии даже сдвинуться с места. Эта чертовка Джоанна знала толк в сексе.

За ночь если она вздремнула в общей сложности полчаса и то хорошо. Джоанна была неистощима на выдумки и страстная, как все мои знакомые девушки, вместе взятые.

Правда, их у меня было не так уж и много – что поделаешь, издержки профессии, предполагающей монашеский образ жизни, – но все равно вполне достаточно, чтобы оценить по достоинству прелести малышки. Если честно, то я был не вправе заниматься личными вопросами во время проведения операции, но так уж получилось…

Пусть кто-либо из настоящих мужиков бросит камень в мой огород, когда я встал перед выбором: или торчать на стреме остаток ночи у окна, изнемогая в борьбе со сном, или, для поднятия бодрости духа, лечь в постель со сногсшибательной милашкой, которая просто не даст уснуть.

Понятное дело, я выбрал последнее. Польза, так сказать, двойная: и сторож бодрствует, что в нашем положении весьма существенно, и происходит личный контакт, что тоже немаловажно для партнеров, которых ожидают впереди сложные проблемы, вдобавок ко всему – опасные для жизни.

Так мысленно утешал я себя, наблюдая как Джоанна в чем мать родила рыщет по комнате в поисках спиртного – за ночь мы оприходовали все, что смогли отыскать.

Конечно, оправдание можно всегда найти, если сильно захотеть, любому поступку. Но мне было глубоко плевать на шевелящееся в груди дождевым червем чувство вины за нарушение инструкции.

При виде обнаженной Джоанны в моей голове сразу всплывало известное и, по-моему, гениальное изречение: я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Оно оправдывало все мои проступки и делало меня чистым, невинным младенцем.

– Умираю от жажды, – пожаловалась Джоанна, когда ее старания пропали втуне. – И голова не на месте. – Выпей стакан воды, – с пуританским видом посоветовал я.