Месть обреченного - Гладкий Виталий Дмитриевич

– И не только. – Отлично. Тогда не будем откладывать задуманное в долгий ящик…

Он ненадолго умолк, погрузившись в размышления. А потом сказал:

– Завтра я вылетаю в столицу. Мне, как ты, наверное, и сам понимаешь, тоже требуется поддержка. – Понимаю…

– Думаю, через три-четыре дня это дело мы у Саенко изымем, а значит, выведем тебя из-под удара.

– Спасибо, товарищ генерал. Это предел моих мечтаний. – Что, поджилки трясутся? – Не так, чтобы очень… Но уж больно обидно получать удар в спину, притом от своих. – Какие они свои…

По лицу генерала пробежала тень.

– Таких нужно выжигать каленым железом, – сказал он морщась, будто от боли.

– Интересно, чем у нас занимается служба внутренней безопасности?

Мне не хотелось, чтобы в моих словах прозвучал праведный гнев. Но, похоже, эта тема для генерала была весьма злободневной и не очень приятной.

– Тем, чем нужно! – отрезал он с неожиданной злостью.

Я тут же сделал крутой вираж и постарался выйти из пике, задав совсем невинный вопрос:

– А кто будет заниматься этим делом?

– Я буду настаивать, чтобы была создана специальная следственная группа со столичным подчинением.

Я понимал генерала – в этом деле ему светиться не с руки.

– Кроме Шалычева у тебя есть еще что-нибудь? – спросил генерал, отставив пустую чашку.

– Я в бригаде по расследованию убийства Саши Грузина.

– Ну вот и ладушки. Расследуй.

– Если они узнают о моих оперативных наработках, то, боюсь, все вернется на круги своя.

– А ты все-таки трусишь, капитан…

– Я всего лишь человек, а не робокоп.

– Не обижайся, я тебя понимаю.

– Не в трусости дело, товарищ генерал. Я хочу, чтобы вся эта история пришла к своему логическому завершению. Вам лучше, чем мне, известно, как сейчас бывает – много шума, а в конечном итоге получается пшик. Обидно.

– Еще как обидно… Но ты можешь быть спокоен – утаенные тобой от Саенко оперативные материалы будут представлены как результат работы специальной следственной группы.

– А видеоматериалы?

– Да, здесь все обстоит сложней. Даже не знаю, как мне быть…

– Выход есть, товарищ генерал. Он, конечно, не панацея, но все же.

– Ну-ну, – подбодрил он меня. – Выкладывай. – Вы должны вызвать меня к себе, как сотрудника, занимающегося делом губернатора. – Проще простого. – Но только когда Саенко не будет в управлении.

– И это сделаем. Завтра с утра. Саенко я найду куда услать на это время. Что дальше?

– А дальше вы, ознакомившись с материалами, что в папке, весьма строго спросите меня: а что же это ты, капитан Ведерников, не предоставил в мое распоряжение видеоматериалы?

– Откуда мне о них стало известно?

– Это не суть важно. Об этом думать – не наша задача. Главное, чтобы наш разговор происходил в присутствии какого-нибудь вашего зама, который тут же сообщит о нашей беседе кому нужно…

Я запнулся, но потом все-таки спросил: – У вас есть такой?

– Есть, – нехотя признался генерал.

– То, что мы по нему работаем, притом с подачи верхов, Шалычеву уже известно. Так что наш предстоящий разговор для него неожиданностью не будет.

– И это все?

– Нет. Вы должны меня вывернуть наизнанку, пока я не признаюсь. Мечите в мою голову громы и молнии, грозите отдать под суд… Короче, сделайте так, чтобы я едва не плакал.

– А у тебя башка варит, капитан… – с невольным уважением посмотрел на меня генерал. – Но тогда тебе придется сдать Саенко. А мне, соответственно, сделать оргвыводы, так как он нарушил закон.

– Ни в коем случае! О Саенко я даже не заикнусь. Все возьму на себя. Представлю события таким образом, что очень уж хотел отличиться и не доложил по инстанциям только из-за желания накопить материалы стопроцентной убойной силы.

– А что, может, и сработает твоя задумка… Но вот только не могу понять, зачем ты выводишь из-под удара Саенко?

– Скажем так – до поры до времени. Если я его сдам, он сразу же попадет в "раскрутку". А у Саенко рыло уже в таком пуху, что для своего спасения ему первым делом нужно будет устранить главную опасность – меня. Ведь если дело дойдет до суда, мои свидетельские показания – что нож ему под сердце.

– Логично. И если Саенко останется в стороне, то он должен будет оберегать тебя как зеницу ока.

– Именно. В противном случае след сразу же приведет к нему. Ведь он не может быть уверен на все сто процентов, что я не оставил где-нибудь эпистолярное наследие с описанием, как все было на самом деле.