Не кради мои годы - Кларк Мэри Хиггинс

– Значит, вы хотите, чтобы я позвонил прокурору и сказал, что вы также желаете предоставить ему информацию о драгоценностях?

Уолли отодвинул стул, явно давая понять, что разговор ему надоел:

– Я все сказал, Джош. Может быть, его убедит тот факт, что я могу помочь в деле об убийстве.

В утро среды детективы Саймон Бенет и Рита Родригес были сильно заняты в офисе прокурора. Покинув дом Марии накануне вечером, они решили добиться разрешения на проверку всех телефонных разговоров четверых мужчин, присутствовавших у нее на ужине: Ричарда Каллахана, Грэга Пирсона, Альберта Уэста и Чарльза Михаэльсона.

– Они были самыми близкими друзьями профессора Лайонса, – размышляла Рита. – Я не верю, что никто из них ни разу не видел рукописи. Кто-то из них лжет, а, может быть, даже все.

В среду утром они подали заявление судье Брауну на проверку телефонных звонков, и разрешение было получено.

– Нам известно, что профессор Лайонс звонил и каждому из них рассказал о рукописи, – заметил Бенет. – Теперь можно будет узнать, перезванивали ли они ему и как часто.

Первым детективы решили допросить Альберта Уэста в одиннадцать утра. Он опоздал на двадцать минут. Извиняясь, пожаловался на пробки на мосту Джорджа Вашингтона, из-за чего добираться до Манхэттена пришлось дольше.

Бенет взглянул на Родригес, зная, что она тоже заметила нервозность Уэста. «Это потому, что он опоздал, или потому, что он что-то скрывает?» – размышлял Бенет. Для себя он отметил проверить состояние движения на мосту за последний час. Уэст был одет небрежно, в джинсы и рубашку с короткими рукавами. Бенет наблюдал, как он то сжимал, то разжимал ладони; отметил и необычайную мускулистость рук Уэста, не вяжущуюся с его малым ростом и худощавостью.

– Профессор Уэст, во время телефонного разговора на прошлой неделе вы сказали, что никогда не видели рукописи, которую обнаружил профессор Лайонс, верно?

– Совершенно верно. Я слышал о рукописи от Джонатана за полторы недели до его смерти. Он был сильно возбужден. Я предупредил его, что так называемые находки часто оказываются откровенными подделками. Это был наш последний разговор.

– Профессор Уэст, – обратилась к нему Рита неуверенным тоном, словно вопрос, который она хотела задать, пришел ей в голову только сейчас. – Вы были с вашими коллегами на ужине у мисс Лайонс вчера вечером. Как вы думаете, мог ли кто-то из них видеть рукопись и, в связи с гибелью Джонатана Лайонса, теперь боится признаться в этом?

Детективы наблюдали, как выражение лица Альберта Уэста стало бесстрастным, словно бы он раздумывал, что ответить.

– Профессор Уэст, – мягко произнесла Рита, – если эта рукопись такая ценная, как полагал Джонатан Лайонс, то тот, у кого она теперь, отказываясь вернуть ее, совершает серьезное преступление. Еще не поздно отдать ее, чтобы избежать осложнений.

Уэст оглядел оживленный офис, будто пытаясь найти место, чтобы спрятаться, потом нервно откашлялся:

– Очень трудно указать на коллегу или друга, – начал он, – но, думаю, в данном случае это необходимо. Как нам сказал отец Эйден вчера на ужине, рукопись является собственностью Библиотеки Ватикана, и если дальнейшие научные исследования подтвердят ее подлинность, то она должна быть выставлена для изучения следующими поколениями. Буквально до скончания дней.

– Вам кажется, вы знаете, у кого рукопись? – поинтересовался Бенет. – Потому что если вы знаете, то ваша обязанность сказать нам и помочь вернуть ее.

Уэст покачал головой и заерзал на стуле.

– Чарльз Михаэльсон, – сказал он. – Думаю, она может быть у него или, по крайней мере, была раньше.

Опытные Саймон Бенет и Рита Родригес умели сдерживать эмоции, но оба решили, что это, возможно, первый прорыв в поиске рукописи.

– Почему вы думаете, что рукопись у профессора Михаэльсона? – спросил Бенет.

– Позвольте объяснить, – медленно произнес Уэст. – Пятнадцать лет назад богатый коллекционер древностей, который регулярно пользовался услугами Чарльза как консультанта, спросил его профессионального мнения по поводу достоверности старинной рукописи. Продавцом Чарльзу было заплачено пятьсот тысяч долларов, чтобы он подтвердил подлинность рукописи. На деле это была откровенная подделка.

– Михаэльсон или продавец были осуждены? – спросил Бенет.

– Нет. Я сам связался с Десмондом Роджерсом, покупателем. Если честно, другие эксперты предупреждали его, что рукопись – подделка, но Роджерс считал себя знатоком и полностью доверял Чарльзу. Он не подал в суд ни на Чарльза, ни на продавца, потому что не хотел, чтобы стало известно, что его обманули. Как вы понимаете, Десмонд Роджерс теперь считает Чарльза обыкновенным вором, не стоящим даже презрения.

«Куда вы ведете?» – размышляла Рита Родригес, но Альберт Уэст уже отвечал на ее молчаливый вопрос:

– Сегодня утром, перед тем как выйти из дома, мне позвонил Десмонд Роджерс. Как вы догадываетесь, он знаком со многими богатыми коллекционерами. Один из них связался с ним. Он слышал, что Чарльз продает рукопись Иосифа Аримафейского и уже получил несколько очень хороших предложений от бессовестных коллекционеров.

– Он продает рукопись! – Бенет не смог скрыть удивления.

– Мне так сказали. – Альберт Уэст выглядел опустошенным и успокоенным. – Это то, что я знаю. Других доказательств, кроме тех, что я выложил, у меня нет. Это то, что я слышал от Десмонда. Но, если честно, все это имеет большой смысл. Подчеркиваю, больше мне вам сказать нечего. Мне можно уйти? В час у меня встреча с председателем моего отделения.

– Да, только один вопрос, – сказал Бенет. – Вы помните точную дату, когда последний раз говорили с Джонатаном Лайонсом?

– Думаю, это был вторник накануне его смерти, но не уверен.

«Он отвечает уклончиво», – подумала Рита и рискнула задать вопрос, который мог бы вызвать у нее проблемы с Саймоном Бенетом.

– Не беспокойтесь, профессор Уэст, – сказала она успокаивающе, – мы проверим ваши телефонные звонки, и, если вы ошибаетесь, мы узнаем об этом.

Краем глаза она заметила свирепый взгляд Бенета, но Альберт Уэст снова сел на стул.

– Полное раскрытие, – сказал он теперь высоким голосом. – Как я вам говорил, я был в горах Адирондак за неделю до смерти Джонатана. Хотел остаться там до вторника, но было очень жарко и влажно, поэтому я решил вернуться в понедельник. Мне было очень любопытно, что нашел Джонатан, поэтому я неосознанно проехал через Нью-Джерси, думая позвонить ему и спросить, можно ли заехать.

– Во сколько это было? – спросила Рита.

– Было гораздо позже, чем я думал. Я проехал мимо Мауа немногим ранее девяти.

– Вы были у профессора Лайонса вечером, когда его убили? – спросил Бенет.

– Нет. Я вспомнил, что Джонатан не любит сюрпризов. Подумав, я решил, что мой визит может оказаться неуместным, поэтому уехал домой.

– Вы ему звонили, спрашивали, можно ли заехать? – потребовала ответа Рита.

– Нет. Я рассказал об этом только потому, что звонил, проезжая мимо дома Лайонсов. Это на тот случай, если кто-то проверит, где я находился в то время.

– Профессор Уэст, кому вы звонили?

– Я звонил Чарльзу Михаэльсону. Он не ответил, и я не оставил сообщения на автоответчике.

После ланча Мария и Эльвира вернулись к Уилли дожидаться Лилиан. Эльвира принесла мужу сэндвич и кофе. Остаток дня они просидели в фойе. В пять Уилли озвучил общее мнение:

– Если Лилиан встречается с Ричардом, чтобы продать ему эту рукопись, то не слишком ли долго? – прокомментировал он, вставая и разминая застывшие ноги.

Мария кивнула. За ланчем она пыталась поддерживать разговор, но чувствовала страшное разочарование от сообщения Лилиан на автоответчике Ричарда. В ней умерла слабая надежда, что если открыть карты, то удастся уговорить Лилиан вернуть рукопись. Теперь она сомневалась, что разоблачения Лилиан как продавца, а Ричарда как покупателя рукописи будет достаточно для возбуждения уголовного дела против них обоих.

«Папа, и эту женщину ты любил!» – подумала Мария, чувствуя, что горечь, от которой она пыталась избавиться, вернулась с полной силой.

Во время ланча Грэг заметил, какая она была тихая, и попытался обнадежить ее, что рукопись будет найдена и возвращена в Библиотеку Ватикана.

– Никогда бы не подумал, что Ричард способен на такую низость, – признался Грэг. – Совершенно потрясен. – Потом добавил: – Поведение Лилиан никогда не удивляло меня. Даже когда она была увлечена Джонатаном, я всегда сомневался, что с Чарльзом у них ничего нет. Может, потому, что они оба любили кино. Тем не менее, когда Лилиан была не с Джонатаном, мне кажется, она очень много времени проводила с Чарльзом.

Мария знала, что меньше всего Грэг хотел расстроить ее, но мысль о том, что у Лилиан могли быть отношения с Чарльзом, ей сильно не нравилась. И пока они час за часом ждали в фойе, она могла думать только об этом. Наконец в половине шестого она сказала: