Невеста Борджа - Калогридис Джинн

Наше ожидание казалось бесконечным, а Чезаре неспешно продолжал вести кампанию в Марке.

Однако же настал наконец день, принесший нам надежду. Меня разбудил далекий раскат грома, но когда я встала и распахнула ставни, то увидела безоблачное ясное небо.

Гром повторился. Тогда я поняла, что это не отзвук приближающейся грозы, а далекая канонада. Я оставила донну Эсмеральду мирно спать — в последнее время она стала немного глуховата — и оделась сама. Потом я подняла Родриго с кроватки.

Держась за руки, мы вышли в прихожую, и я открыла дверь. Теперь меня охранял всего один стражник — новобранец Джакомо, солдат, которому едва-едва исполнилось семнадцать; он любил поболтать и посплетничать не меньше донны Доротеи и знал, что мне можно доверять.

Джакомо стоял не у моих дверей, а в конце коридора и смотрел через балкон куда-то вдаль. Он был высоким и худым, и вся его долговязая фигура — юноша стоял спиной ко мне — выражала легкую тревогу.

— Джакомо! — позвала я. — Я слышу пушки! — Солдат развернулся, смущенный тем, что его поймали в тот момент, когда он покинул свой пост. Он немедленно вернулся к двери.

— Прошу прощения, мадонна. Это Джулио Орсини и его люди. Святой отец посадил в тюрьму родственников Орсини, потому дон Джулио поднял мятеж. Но вы не бойтесь. Папа вызовет гонфалоньера с его войском. — Джакомо понизил голос и, лукаво сощурившись, добавил: — Если, конечно, тот согласится прийти.

На протяжении нескольких месяцев Чезаре именно что не соглашался оставить войну, которую вел; Папе пришлось обходиться теми немногочисленными солдатами, которых не увел с собой гонфалоньер и полководец Церкви. На поддержку романской знати Александр полагаться уже не мог: все дворянство преисполнилось горечи и недоверия после того, что Чезаре учинил с кондотьерами в Сенигаллии. С чего бы вдруг им было сражаться за Папу, вполне способного впоследствии убить их?

Силы и ряды сторонников Джулио Орсини стремительно росли. Однажды вечером, когда мы сидели за столом и донна Эсмеральда разливала вино, Джофре многозначительно взглянул на меня.

Он нервно откашлялся, потом с нарочитой небрежностью сказал:

— Его святейшество все более отчаянно нуждается в помощи в этом деле с Орсини. На самом деле я сегодня услыхал от кардинала Монреальского, что Александр пригрозил дону Чезаре отлучением, если тот не выполнит папский приказ и не вернется в Рим. Чезаре не особенно этого хотелось — если верить кардиналу, он был просто взбешен, — но сегодня отец получил сообщение, что Чезаре со своими людьми движется сюда.

Я схватила мужа за руку; пожатие Джофре оказалось на удивление решительным и крепким. Если Эсмеральде и показалось странным, что мы с мужем переглянулись, словно соучастники, то она ничего не сказала по этому поводу.

В разгар летней жары, несколько месяцев спустя после первого призыва Папы, Чезаре наконец-то привел свое войско в Рим. На протяжении двух недель он оставался недосягаем, поскольку встал лагерем в сельской местности. Но маленькая армия Орсини не могла тягаться с огромным папским воинством; мятежных римских дворян быстро перебили. Ликующий Александр велел звонить во все колокола.

После этой победы мой муж явился к нам на вечернюю трапезу. Заслышав шаги дяди, Родриго подбежал к двери. Джофре подхватил Родриго и подбросил его в воздух — тот заверещал от удовольствия, — а потом внезапно поцеловал мальчика и поставил на пол. Невзирая на непрестанные просьбы Родриго, тем вечером Джофре ни в какую не соглашался с ним играть, и я попросила Эсмеральду пораньше уложить малыша.

На балкон был вынесен маленький столик, чтобы мы могли ужинать, наслаждаясь летним вечером. Пока двое служанок расставляли тарелки, Джофре попросил вина. Один из слуг подал ему кубок, и Джофре осушил большую часть одним глотком.

Я встала со своего кресла в прихожей и подошла к Джофре. Взгляд его был отстраненным и блуждающим. В тот день Джофре подправлял бороду, и, видимо, рука его дрогнула — на щеке красовался свежий подсохший порез.

— Ты принес какие-то новости, муж, — заметила я, понизив голос настолько, чтобы возившиеся на балконе женщины не могли меня расслышать.

Мы продолжали внимательно следить за слугами, но я жадно слушала ответ Джофре.

— Чезаре не терпится как можно быстрее покинуть Рим и вернуться в Марке. Но отец уговорил его остаться на празднество по случаю победы: завтра у кардинала Адриано Кастелли будет дан обед в честь Чезаре. Он будет проходить на свежем воздухе, в винограднике.