Путешественник из ниоткуда - Вербинина Валерия

– Вы за это ответите! – несмело пискнул один из кавалеров. Однако почему-то он попятился, когда я обернулся к нему.

– В любое время в любом месте, – ответил я. – Ну?

Тот ничего не ответил и отвел глаза. Я взял Изабель под руку и увел ее за собой.

– Вы настоящий герой! – восхищенно посмотрела на меня моя спутница.

И я не стал ее разубеждать.

– Я слышала, вы нашли того, кого искали, – заметила она после паузы.

Ряжский был прав: в усадьбе уже обо всем знали. Я коротко рассказал Изабель, как именно нам удалось найти пропавшего пассажира.

– Вы везучий человек, – задумчиво сказала она. – Очень хорошо.

Признаться, я, забыв приличия, вытаращился на нее, ничего не понимая.

– Везучий?

– Ну да. Разве вы не заметили? Вы всегда первым находите то, что ищут другие.

– Однако пока не нашел ничего стоящего, – возразил я.

– Ну, как знать, как знать... – туманно отозвалась она, нежно сжимая мой локоть.

Я счел, что обстановка вполне подходит для решительного объяснения, и высвободил свою руку.

– Послушайте, Изабель...

Однако не успел ничего сказать, потому что к нам подошел растерянный жених, Максим Иванович Аверинцев.

– Извините, сударь... и вы, сударыня... Вы не видели мою жену?

– Жену? А! – Я не сразу сообразил, что он имеет в виду Елену. – Простите, ничем не могу помочь. Я только что вернулся в усадьбу.

Изабель сказала, что видела Елену в саду, но с тех пор прошел, наверное, уже час.

– Она куда-то вышла, – подтвердил Аверинцев, – и все не возвращается. – Он дернул щекой. – В саду ее точно нет, я смотрел.

Он был явно обескуражен. Я выразил надежду, что его жена обязательно найдется, и молодой муж отошел в сторону.

– Странно, – внезапно сказала Изабель. – Я как-то не думала об этом, но месье Максим только что упомянул, и... Я действительно давно ее не видела.

Я пожал плечами:

– Может быть, Елена просто не желает идти к мужу?

– Почему? – заинтересовалась моя спутница.

Я смутился.

– Ну... боится. А может быть, она просто не любит его?

– Глупости, – решительно сказала Изабель. – Элен сама настояла на свадьбе. У месье Максима долгов на пятнадцать тысяч, ему некуда было деваться. Она влюбилась в него и захотела его получить, как получают куклу на день рождения. Ради ее каприза Веневитиновы заплатили все долги Аверинцева и купили стариковское имение. Наоборот, он должен ее бояться, а не она его.

– Откуда у вас такие сведения? – Я был сражен.

– От мадемуазель Бланш. – Изабель ослепительно улыбнулась, и я впервые заметил, что улыбка у нее прехорошенькая. – Прислуга все видит и все знает. Боюсь, у вас будут неприятности из-за месье Головинского, учителя верховой езды.

– Я не боюсь вызова на дуэль, – хмуро ответил я.

– О нет, дуэли не для него, – отозвалась моя спутница, безмятежно щурясь сквозь очки. – Просто мадам Анна очень им дорожит. Понимаете? Очень сильно дорожит.

Я едва не споткнулся. Проницательность Изабель начинала меня пугать.

– Не стоит так доверять сплетням слуг, – проворчал я.

– Это не сплетни, – возразила моя спутница. – Это правда.

И она посмотрела на меня с победным видом человека, который знает то, о чем даже не подозревают другие. Но я не успел на нее рассердиться, потому что навстречу нам вышли сама Анна Львовна в сопровождении экономки, Ирины Васильевны.

– О, господин Марсильяк! Гуляете? Скажите, вы нигде не замечали мою Элен?

Я и Изабель повторили ей то, что уже сказали Аверинцеву. Анна Львовна закусила губу.

– В чем дело, сударыня? – спросил я, видя, что она колеблется.

– Ах, стоит ли вас беспокоить! – отмахнулась хозяйка. Однако ее волнение все-таки взяло верх. – Элен нигде нет. Я послала слуг ее искать, и они никак не могут найти мою дочь. И Максим Иванович тревожится.

– Право же, Анна Львовна, – проговорила экономка, – что с ней может случиться?

– Вы, голубушка, просто глупы, – заявила ей хозяйка. – Случиться может все что угодно. Может быть, она упала в темноте и подвернула ногу...

Ирина Васильевна смущенно пожала плечами. Как по волшебству, рядом с нами из темноты соткался представительный Ряжский и участливо осведомился, что случилось. Анна Львовна стала объяснять ему, и Ряжский, почувствовав себя в знакомой стихии, сразу же принялся командовать. Собрать слуг! Узнать, кто из них в последний раз видел Елену Андреевну и где! Раздать всем лампы, разделиться и обыскать сад! Далеко она все равно никуда не могла уйти. Подошедший Головинский, злобно косясь на меня и выпятив опухшую губу, нетвердым голосом объявил, что готов идти куда угодно, после чего подтвердил свои слова, рухнув на бок.

– Отведите пьяного болвана в дом и дайте ему проспаться! – нетерпеливо крикнула Анна Львовна. – Ирина Васильевна! Надо последовать совету господина исправника. Зовите слуг!

В сущности, мне давно пора было возвращаться в N, но, бог весть отчего, я тоже почувствовал тревогу. Слуги, многие из которых не преминули выпить по случаю свадьбы, галдели и высказывали самые невероятные гипотезы. Смятение внес один поваренок, заявивший, что не так давно слышал со стороны леса звук, похожий на выстрел. В ответ дворецкий выдрал его за ухо и заявил, что нечего зря пугать порядочных людей. И потом, лес был слишком далеко, чтобы Елена отважилась пойти туда одна.

– Что-то мне все это не нравится, – вполголоса пожаловалась Изабель.

Сад наполнился голосами, шарканьем ног и трепетными отблесками света. Прохладный ночной ветерок пробежал по верхушкам деревьев, приятно освежил лицо.

– Елена Андреевна! Ау! Елена Андреевна!

Прошло полчаса. Теперь уже искали все, не только слуги. Анна Львовна плакала и говорила, что, если Элен поступила так нарочно, чтобы досадить матери, она выдерет дочь, несмотря на то, что та уже взрослая и даже замужняя. Андрей Петрович осторожно гладил супругу по волосам и, морщась, пытался утешить.

– Елена Андреевна! Елена Андреевна, отзовитесь!

Запыхавшийся дворецкий доложил, что весь сад обыскан, но невесты нигде нет.

– Может быть, она пошла в церковь?

– Да что она там забыла... – начала Анна Львовна, но посмотрела на мужа и махнула рукой. – Пошлите кого– нибудь к отцу, как его... к отцу Степану. И осмотрите сад еще раз!

Бледный как смерть Аверинцев ходил из угла в угол. Развязанный галстук болтался на воротнике его сорочки, как тряпка. На белом жилете темнели пятна вина. Максим Иванович пил, причем слишком много. Надо же, невеста сбежала... Такое хорошо в гусарском анекдоте, но не в жизни, не в жизни, господа!

Изабель только посмотрела на него, покачала головой и потянула меня за рукав из комнаты. В саду метались тени и, натыкаясь друг на друга, хриплыми голосами звали Елену Андреевну.

– Нет, так мы ее не найдем, – решительно заявила француженка. – В доме есть погреб? Есть? Мадемуазель Бланш! Посмотрите в погребе, может быть, она спустилась туда за чем-нибудь, оступилась и потеряла сознание. Я сама как-то раз, представьте себе... Ирен, будьте так добры, покажите нам комнату мадам Элен...

В комнате Елены Андреевны Изабель с поразившей меня стремительностью выдвинула несколько ящиков, осмотрела гардеробный шкаф и покачала головой.

– Нет... Что бы ни случилось, но ясно одно: она не сбежала по своей воле. Аполлинер! Идемте наружу, здесь слишком душно.

Я взял у Ирины Васильевны лампу и вслед за моей спутницей спустился в сад. Изабель осматривалась по сторонам. Озабоченное выражение не покидало ее лица.

– Что там такое? – внезапно спросила она, указывая на какое-то сооружение возле озера.

Я всмотрелся.

– Кажется, купальня. Да, купальня, я же видел ее.

– Ее еще не осматривали? Тогда идемте!

Мы обследовали купальню, но и там никого не оказалось. Честно говоря, я уже не знал, что и думать. В доме Анна Львовна рыдала и топала ногами. Ее истерический припадок был настолько сильным, что даже здесь, у воды, мы могли разобрать отдельные выкрики. В траве зажурчал сверчок. Изабель застыла на берегу озера, что-то сосредоточенно обдумывая и оглядываясь то на дом, то на черневший на том берегу лес.

– Может быть, она поссорилась с Аверинцевым, – нарушил я молчание, – а теперь сидит в каком-нибудь чулане и плачет? А выйти просто боится, потому что опасается, что маменька задаст ей трепку.

– Если она в доме, то почему ее до сих пор не нашли? – сердито спросила Изабель. – И потом, когда я ее последний раз видела, она вовсе не выглядела огорченной, ничего подобного.

Луна вышла из облаков, и по поверхности озера пробежала лунная дорожка. Свет озарил камыши, в которых деловито квохтали лягушки, и плавающие по поверхности островки кувшинок. На одном таком зеленом островке сидела пузатая лягушка. Как только лунный луч коснулся ее, она сердито квакнула и плюхнулась в воду с громким плеском.

А в следующее мгновение я увидел Офелию.

Она покачивалась на волнах озера, раскинув руки. Ее мокрые распустившиеся волосы змеились в воде вокруг головы, образуя колышущийся нимб. Белое подвенечное платье походило на гигантский распустившийся цветок, а невидящие глаза Офелии смотрели прямо на нас.