Искры гаснущих жил - Демина Карина

Она уже мертва и знает об этом, но упрямо держится на пороге, и порой Кэри разбирает злость на мужа, который ушел именно сейчас. Неужели так сложно найти минуту для этой женщины?

У Брокка ведь много минут.

А у Дитар не осталось.

И смешно думать, что Кэри ревновала к ней… а ведь ревновала, притворялась равнодушной, слушая Грай, которая почти с восторгом рассказывала о любовнице мужа…

…и о Лэрдис тоже.

— Представляете, — Грай наклонилась, опираясь локтями на стол, благо тетушка вновь крепко спала и не могла увидеть столь неподобающего юной даме поведения, — она так и заявила Королю! Мол, женщины имеют равные с мужчинами права…

…заводить любовников.

И не ясен этот восторг в глазах Грай. А она, замолчав, перемешивая шоколад ложечкой, смотрит на Кэри, словно ждет от нее одобрения.

— Я не думаю, — Кэри приподняла крышку, вдохнув горький аромат, — что стоит уделять такое… пристальное внимание мнению женщины…

…которая причинила боль Брокку.

— …которая позволяет себе столь откровенно легкомысленное поведение, — Кэри очень надеялась, что голос не выдает ее.

И выражение лица.

И запах.

Грай сморщилась.

— И ты туда же, — она выглядела обиженной, кузины же молчали, но как показалось, неодобрительно. — Я думала, что ты… другая.

— Какая?

— Вот скажи, — Грай упрямо тряхнула головой, — почему я должна подчиняться мужчине только потому, что он мужчина? Ладно, отец… ну или брат, хотя мой братец на три года меня моложе, но с его мнением уже считаются. А я… я должна улыбаться и делать вид, что счастлива… как будто у меня вовсе мозгов нет.

Грай с раздражением сыпанула в остывающий шоколад горсть грецких орехов. А кузины, вновь обменявшись понимающими взглядами, вздохнули. Их, кажется, вопросы равенства беспокоили мало.

— Почему я сама не могу принимать решения, которые касаются всей моей жизни? — Грай злилась, и шепот ее становился все громче.

— Так принято.

Кэри не знала ответа, более того, подобные вопросы ее вовсе не занимали.

— Кем принято? — Грай наклонилась. — Тем, кому удобно, чтобы вот я… или ты… или вот они были товаром?

Что ей ответить?

— А Лэрдис… она считает, что женщина заслуживает право быть свободной!

Грай нервно сжала ложечку, словно собиралась ею отстаивать это самое право на свободу.

— Она… если хочешь знать, она… сама управляет фабрикой! И поместьями! И никому, даже Королю, не позволит себя ограничивать… старая королева запретила Лэрдис появляться при дворе, а она ответила, что слишком занята теперь, чтобы тратить свое время так бездарно.

Глупость.

И оскорбление, которое та женщина в черном платье, проглотит, но не забудет. Лэрдис и вправду настолько смела?

— Ты молчишь, — с упреком произнесла Грай.

— Я не знаю, что сказать…

…рука сама прикоснулась к механическому сердцу, запертому на слово-ключ.

— Значит, он подарил его тебе? — когда Дитар улыбается, она выглядит почти красивой.

— Да, а…

— Он делал его для Лэрдис.

Обида.

Острая и полынно-горькая, и Кэри пытается скрыть ее, смежив веки, отвернувшись, прикусив губу, что предательски подрагивает, выдавая.

— Не злись на него, милая…

Не будет.

Постарается.

— Ему хотелось сделать что-то особенное… а у Лэрдис было все.

И тогда Брокк придумал крохотные часы с секретом.

— Почему тогда… — сердце, зажатое в кулаке, стучит, просит о пощаде.

— Не успел. Я даже не знала, что он его все-таки доделал. В последний раз, когда мы разговаривали, у него что-то там не ладилось. Очень маленькая вещь, хрупкая, с его рукой неудобно.

Дитар с немалым трудом подняла свои узкие ладони, которые прятала в чехлы шелковых перчаток, стыдясь иссохшей желтоватой кожи. В перчатках ей было неудобно, Кэри видела это и просила снять, но… разве Дитар переупрямишь?

— И все-таки доделал, — она щурилась и вновь улыбалась, чему-то радуясь. А Кэри не могла понять, как может испытывать радость тот, кому жить осталось считанные дни. — Эта игрушка многое значила для него… отдал тебе…

Отдал.

Только значит ли это хоть что-нибудь.

— Он ее любит?

Кэри решилась задать вопрос, который мучил ее. А Дитар не спешила с ответом.