Мужчины не ее жизни - Ирвинг Джон

Наташа, которая (как и Харри) в один прекрасный день оставила свою деятельность в «Красной нити», потому что организация проституток представляла менее двадцатой части активных проституток города Амстердама, обвиняла Рут Коул в том, что та, на ее взгляд, «нереалистична». (В то время, когда Харри и Наташа оставили свою безвозмездную работу в «Красной нити», четверговые дневные собрания для начинающих проституток собирали менее пяти процентов новичков де Валлена.)

— Рут Коул куда более реалистична, чем ты, — говорил Харри Наташе.

Они разорвали отношения, потому что Наташе в Харри недоставало амбиций. Он даже не хотел быть детективом, ему вполне хватало звания обычного участкового. На самом деле Харри необходимо было находиться на улицах. Если он не бродил по улицам, по своему настоящему кабинету, то он вовсе не чувствовал себя полицейским.

На том же этаже, где находился официальный кабинет Харри, располагался кабинет и у детективов; кабинет был набит компьютерами, за которыми они проводили основную часть времени. Лучшим другом Харри среди детективов был Нико Янсен. Нико любил поддразнивать Харри — он любил говорить, что последнее убийство проститутки в Амстердаме, а именно убийство Долорес де Рёйтер в ее комнате с окном на Бергстрат, было разгадано с помощью компьютера в компьютерной комнате детективов, но Харри был стреляный воробей.

Харри знал, что на самом деле убийство проститутки разгадал таинственный свидетель; именно анализ свидетельских показаний (которые были направлены не кому-нибудь, а именно ему), проведенный Харри, подсказал Нико Янсену, кого ему нужно искать в его хваленом компьютере.

Но их споры не выходили за пределы товарищеской подначки. Убийца был найден, а это главное, сказал Нико. Но Харри до сих пор интересовал именно этот свидетель, и ему не нравилось, что его свидетель ускользнул от него. Харри это тем более выводило из себя, что он был абсолютно уверен: он видел ее — видел на самом деле, и все же она ускользнула от него!

Средний ящик стола сержанта Хукстры порадовал его; тут не нашлось ничего, что ему надо было бы выкидывать. Здесь лежали дюжина старых авторучек и несколько ключей, неведомо откуда взявшихся, но его сменщик, может быть, получит удовольствие, пытаясь выяснить, что открывают эти ключи. Еще там лежал комбинированный штопор с открывашкой пивных бутылок — даже в полицейском участке таких вещей всегда не хватает — и чайная ложка (не очень чистая, но ее всегда можно помыть — было бы желание). Никто не знает, когда его прихватит простуда и понадобится ложка, чтобы принять лекарство, подумал Харри.

Он собирался было закрыть ящик, оставив его содержимое как есть, когда его внимание привлек предмет еще более бесполезный. Это была отломанная ручка от нижнего ящика стола, и никто, кроме Харри, не знал, насколько полезен этот маленький инструмент. Он идеально подходил для чистки его шиповок — Харри соскребывал им собачье дерьмо, случись ему наступить на таковое на улице. Но сменщик Харри вряд ли поймет всю ценность этого предмета.

Взяв одну из ручек, Харри написал записку и, перед тем как закрыть средний ящик, положил ее туда: НЕ ЧИНИ НИЖНИЙ ЯЩИК, А СОХРАНИ ОТЛОМАННУЮ РУКОЯТКУ. ОТЛИЧНАЯ ВЕЩЬ, ЧТОБЫ СОСКРЕБЫВАТЬ СОБАЧЬЕ ДЕРЬМО С ПОДОШВ. ХАРРИ ХУКСТРА.

Вдохновленный таким почином, Харри вытащил три боковых ящика стола по порядку, начиная с верхнего. В первом из них лежала речь, которую он написал для членов организации «Красная нить», но так никогда и не произнес. Она была посвящена проблемам несовершеннолетних проституток. Харри неохотно принял предложение организации, согласно которому легальный возраст проституток понижался с восемнадцати лет до шестнадцати.

«Никому не нравится, чтобы малолетки работали проститутками, — начиналась речь Харри, — но мне еще меньше нравится, когда малолетки работают в опасных местах. Малолетки так или иначе становятся проститутками. Многие владельцы борделей согласны принимать проституток, которым только-только исполнилось шестнадцать. Важно то, чтобы шестнадцатилетка могла пользоваться теми же социальными и медицинскими услугами, которые есть в распоряжении проституток постарше, и не боялась, что ее выдадут полиции».

Произнести эту речь Харри помешала вовсе не трусость; Харри и раньше высказывал мнения, противоречащие «официальному» мнению полиции. Просто его воротило от самой этой идеи: позволять шестнадцатилеткам становиться проститутками только потому, что ты не можешь им помешать стать проститутками. Пусть мы принимаем реальный мир таким, какой он есть, и притом пытаемся сделать его максимально безопасным — но даже такой социальный реалист, как Харри Хукстра, признал бы, что определенные моменты вгоняют его в депрессию.

Он не произнес эту речь потому, что в конечном счете она не принесла бы никакой практической пользы малолетним проституткам, точно так же, как четверговые собрания для начинающих проституток не приносили никакой практической пользы их подавляющему большинству. Они не посещали или не хотели посещать эти собрания; впрочем, скорее всего, они просто не знали, что такие собрания проводятся, а если бы и знали, то это вряд ли их заинтересовало бы.

Но, возможно, написанная им речь будет полезна тому полицейскому, который после него сядет за этот стол, подумал Харри и оставил речь там, где она лежала.

Что касается среднего из трех боковых ящиков, то поначалу Харри заволновался, увидев, что ящик пуст. Он смотрел внутрь ящика с удивлением человека, ограбленного в полицейском участке, но потом вспомнил, что ящик этот был пуст практически всегда. Сам стол являл собой свидетельство того, как мало сержант Хукстра им пользовался! А так называемая разборка стола, в сущности, имела одну цель: незаконченное дело, которое — вот уже пять лет — Харри добросовестно хранил в самом нижнем ящике. С его точки зрения, это было единственное уголовное дело, мешавшее ему уйти на пенсию.

Поскольку ручка от нижнего ящика была отломана и превратилась в специальный инструмент для очистки собачьего дерьма с подошв, ему теперь пришлось открывать этот ящик с помощью своего перочинного ножа. Папка со свидетельскими показаниями об убийстве Рои Долорес была разочаровывающе тонка, отчего можно было прийти к неправильному выводу, будто сержант Хукстра редко и невнимательно читал и перечитывал ее содержимое.

Харри знал толк в сложных сюжетах, но он отдавал предпочтение историям с нормальной хронологией. Если свидетель обнаруживается после того, как полиция арестовала убийцу, в этой истории все через жопу. В настоящей истории ты сначала должен был найти свидетеля.

Рут Коул знала больше, чем искавший ее полицейский. Ее дело расследовал старомодный читатель.

Рои начала работать проституткой в окне в де Валлене в тот самый год, когда в квартале красных фонарей в качестве полицейского появился Харри. Она была на пять лет моложе его, хотя он и подозревал, что она привирает относительно своего возраста. В ее первой комнате с окном на Удекеннисстег — на той самой маленькой улочке, где много лет спустя повесится Вратна, — Долорес Рои не выглядела на восемнадцать лет. Но на самом деле ей было восемнадцать. Она говорила правду. Харри Хукстре было двадцать три.

Харри считал, что вообще-то «Красная» Долорес не говорит правду или главным образом говорит полуправду.

В самые напряженные дни Рои работала в своей комнате с окном по десять-двенадцать часов подряд, пропуская за это время до пятнадцати клиентов. Она заработала достаточно денег, чтобы снять на пару с другой проституткой комнату на цокольном этаже на Бергстрат. После этого Долорес смогла позволить себе выходить на работу только три дня в неделю по пять часов в день и иметь два отпуска в год. Рождество она обычно проводила на каком-нибудь горнолыжном курорте в Альпах, а каждый апрель или май уезжала куда-нибудь, где потеплее. Один раз на Пасху она была в Риме. Побывала она и во Флоренции, а еще в Испании, Португалии и на юге Франции.

Рои обычно спрашивала у Харри Хукстры совета — куда ей поехать в отпуск. Разве не он читал без числа книги о путешествиях? И хотя Харри никогда не бывал в тех местах, куда хотела поехать Рои, он собирал информацию обо всех отелях; Харри знал, что Рои предпочитает останавливаться в «умеренно дорогих» отелях. Еще он знал, что, хотя поездки в теплые места для нее важны, большее удовольствие она получает от горнолыжных курортов на Рождество; хотя она взяла несколько частных уроков катания на горных лыжах, но так и осталась на уровне начинающей. По окончании урока полдня она каталась одна, но только до тех пор, пока не встречала кого-нибудь. Рои всегда кого-нибудь встречала.

Она говорила Харри, что ей забавно знакомиться с мужчинами, которые не знают, что она проститутка. Иногда ей попадались богатые молодые люди, которые катались вовсю, а гуляли и пуще того; чаще это бывали уравновешенные, даже угрюмые мужчины, едва перешагнувшие уровень начинающих. Особенно она питала склонность к разведенным отцам, которые могли проводить со своими детьми только каждое второе Рождество. (Обычно соблазнять отцов, которые приезжали с сыновьями, было легче, чем отцов с дочерьми.)