Испытание верностью - Арсентьева Ольга

– Все из-за Карла Генриховича, – непринужденно объяснил он зардевшейся при звуках этого имени учительнице. – Помните, он у нас урок давал и читал нам Шекспира? Так вот, Карл Генрихович говорил, что очень полезно учить стихи на английском языке. Ну я и решил попробовать – вдруг, думаю, и мне это поможет…

Тут уж, естественно, Вобла отказать Саше не сумела – и книжку выдала, и пообещала дополнительно поработать с ним над произношением.

Излишне говорить о том, что в эти последние дни уходящего года всем, и ученикам, и педагогам, было как-то не до учебы. И учителя, и старшеклассники находились в страшнейших, но приятных хлопотах, а ученикам средних и младших классов, с их заранее подготовленными утренниками и хороводами вокруг елки, оставалось лишь тихо завидовать.

Елок в этом году планировалось установить много и в самых разных местах. Одна, большая, самая главная, живая, вся в смоле и изморози, как всегда, красовалась посредине столовой и до времени была защищена загородкой из перевернутых скамеек.

Три искусственные елки, поменьше, извлеченные завхозом из школьных запасников, разместились в директорском кабинете, в учительской и в холле третьего этажа, что перед библиотекой. Перед последней сразу же встал на страже дежурный десятиклассник с алой повязкой на правом рукаве.

Четырех елок явно недоставало для задуманного грандиозного празднества, но отпущенные на декабрь скудные школьные средства давно уже кончились, и купить новые елки было совершенно не на что.

Завхоз, немного поразмыслив, вызвала к себе трудовика, после чего и в столярной мастерской так же, как в швейной, закипела работа. Мальчики из обрезков дерева и фанеры мастерили елочные каркасы, а девочки опутывали их принесенной из дома золотой, серебряной и зеленой мишурой.

Завхоз вообще в этот раз проявляла чрезвычайную, даже по ее масштабам, энергию и изобретательность. Екатерина Алексеевна была везде, и ни одна деталь подготовки к учительскому празднику не могла укрыться от ее пытливого взора.

Она даже выполнила обещание, данное Ирине Львовне, – достала для нее большие цыганские кольца. Они оказались из желтого металла, огромные, тяжелые (у завхоза дома на таких кольцах висели гардины); не то что носить, вдеть их в уши не было никакой возможности, но сам факт выполнения обещанного произвел на англичанку глубокое впечатление.

Да и не только на нее – любой педагог, столкнувшийся в эти дни с проявлением заботливости завхоза, удивлялся и недоумевал: с чего вдруг наша Екатерина Алексеевна, которая, как известно, и шагу лишнего не сделает без достаточно веских оснований, так суетится для общего блага? К чему ее туманные намеки насчет необыкновенности предстоящего школьного празднества?

Ну, 2001 год, который некоторыми принимается за истинное начало третьего тысячелетия, ну и что? Нам-то какое дело, в нашей-то жизни что от этих цифр изменится в лучшую сторону?

Но вслух подобных вопросов завхозу никто не задавал, а, наоборот, все старались выполнить ее указания – кто-то из-за могучего инстинкта самосохранения (с Екатериной Алексеевной спорить – себе дороже!), а кто-то из-за проснувшегося любопытства: вдруг и в самом деле произойдет что-то интересное и необычное? Новый год – время чудес, да и завхоз не имеет привычки просто так болтать языком.

– Ну не знаю, не знаю, – задумчиво произнесла завуч старших классов, поигрывая номенклатурным «Паркером» над номенклатурным же бюваром в сафьяновом переплете с золотым обрезом (подарок родителей выпускников к последнему Дню учителя), – мне больше всего понравилась Мальвина.

– Бэтмен с Женщиной-Кошкой тоже неплохо смотрелись, – возразила завуч по воспитательной работе, Анна Николаевна, – этак, знаете ли, стильно, по-современному…

– Да-да, давайте выберем Бэтмена, – горячо поддержала ее Манечка, – у него такие бицепсы и грудные пластины…

Тут все замолчали и косо посмотрели на секретаршу, которую и пригласили-то лишь потому, что кто-то решил, что в жюри непременно должно быть нечетное число.

Остальные сотрудники, в том числе и завхоз, судить детский конкурс отказались по причине крайней занятости в связи с подготовкой к собственному празднику.

– Это ведь костюм, – мягко объяснила Манечке Ирина Львовна, – надень его, к примеру, на Степу, и у того тоже будут грудные пластины…

Пятый член жюри, молодая учительница музыки, не удержавшись, прыснула в ладошку.

– Да и вообще, коллеги, не будем спешить, – продолжала Ирина Львовна, – у нас в программе после перерыва еще один номер.

– Это Сашка-то Горчаков? – удивилась завуч старших классов. – Да господь с вами, Ирина Львовна! Ну что мы от него хорошего можем ожидать? Разве только выйдет и сыграет нам на компьютере?

– Или на синтезаторе, одним пальцем, «Владимирский централ»? – подхватила, хихикая, музыкантша.

– Не будем спешить, – повторила, сохраняя полное спокойствие, Ирина Львовна.

Несмотря на эти мелкие разногласия, и все члены жюри, и наблюдающие за порядком физрук с вахтером, и даже сами дети, которым не дали, естественно, веселиться по собственному усмотрению, а навязали дурацкий конкурс на звание Короля и Королевы карнавала, считали, что праздник удался.

Огромная, с четырьмя окнами в ряд столовая превратилась в новогоднюю лесную поляну. Точно посредине ее возвышалась главная школьная елка, упирающаяся в потолок, увешанная игрушками и оплетенная мишурой и серпантином так, что не видно было зелени, а вдоль стен стоял ряд самодельных елочек, за которыми прятались длинные деревянные, специально выкрашенные в зеленый цвет скамейки для желающих присесть-отдохнуть и столики для фуршета.

Из угощения были бутерброды с сыром и любимой молодежью копченой колбасой, фрукты – апельсины и яблоки, – шоколадные конфеты, бутылки с фантой и пепси-колой (родительский комитет расстарался). Школа внесла свою лепту пирожками с повидлом, которые сегодня, в виде исключения, получились у повара Алисы вполне съедобными.

Дети поначалу, хихикая и стесняясь своих костюмов, кучковались у столиков с угощением, оставляя середину зала и пространство перед импровизированной сценой пустыми.

Но позднее, когда свет в зале приглушили, а на ярко освещенной сцене принялись выступать конкурсанты, зрители, заинтересовавшись, подошли ближе.

На жюри, сидящее перед сценой на самых удобных, доставленных из директорского кабинета, мягких стульях, начали сыпаться конфетные обертки и крошки нелегально пронесенных в школу чипсов.

Завуч по воспитательной работе, обернувшись, сделала ребятам замечание, и они отошли на пару шагов назад, но когда на сцене появились Бэтмен с Женщиной-Кошкой (Лешка Оболенский с Ленкой Карамзиной, чуть ли не с детского сада занимавшиеся вместе бальными танцами), приблизились снова.