Серебряная ива - Ахматова Анна Андреевна

• Я помню все в одно и то же время,
• Вселенную перед собой, как бремя
• Нетрудное в протянутой руке,
• Как дальний свет на дальнем маяке,
• Несу, а в недрах тайно зреет семя
• Грядущего…

14 ноября 1959

Ленинград

Cравните:

Гумилев

• Ты держишь хрустальную сферу
• В прозрачных и тонких перстах
• . . .
• И свет у тебя за плечами…

Ахматова

• Вселенную перед собой, как бремя
• Нетрудное в протянутой руке,
• Как дальний свет на дальнем маяке,
• Несу…

Больше того, она узнала, должна была узнать, не могла не узнать в последних стихах («когда мог подумать, что в мире есть что-нибудь, кроме тебя») Николая Степановича почти цитату из его давнего письма к ней, после которого она и решила окончательно, что «Гумилев ее судьба».

* * *

* * *

• В тот давний год, когда зажглась любовь,
• Как крест престольный, в сердце обреченном,
• Ты кроткою голубкой не прильнула
• К моей груди, но коршуном когтила.
• Изменой первою, вином проклятья
• Ты напоила друга своего.
• Но час настал в зеленые глаза
• Тебе глядеться, у жестоких губ
• Молить напрасно сладостного дара
• И клятв таких, каких ты не слыхала,
• Каких еще никто не произнес.
• Так отравивший воду родника
• Для вслед за ним идущего в пустыне
• Сам заблудился и, возжаждав сильно,
• Источника во мраке не узнал.
• Он гибель пьет, прильнув к воде прохладной,
• Но гибелью ли жажду утолить?

7–8 декабря 1921

Петербург

* * *

Горе Ахматовой усугубляли муки «неукротимой» совести. Поглощенная сначала своей великой любовью к Анрепу, а потом запутанными отношениями с Шилейко, Анна Андреевна не только выпустила Гумилева из виду, а словно вычеркнула его из своей жизни. Забыла, что он не только неверный муж, но и верный друг, почти брат, больше, чем брат – отец ее единственного ребенка. Да, была слишком занята хлопотами по изданию своих сборников, словно предчувствовала, что «Подорожник» и «Anno Domini» – ее последние настоящие книги. И все-таки…

Никак не могла она простить себе и то, что сама накликала беду! Почему-то в стихах часто говорила о нем как о мертвом: «Пришли и сказали: умер твой брат…», «Мертвый муж мой приходит…». А летом 1921 года произошло совсем непонятное. 26 апреля 1925 года П. Лукницкий записал такой рассказ Анны Андреевны:

«…Николай Степанович был у нее в последний раз в 1921 году, приблизительно за два дня до вечера «Petropolis'a». АА жила тогда на Сергеевской, во 2-м этаже. В. К. Шилейко был в Царском Селе в санатории. АА сидит у окна и вдруг слышит голос: «Аня!» …Взглянула в окно – увидела Николая Степановича и Георгия Иванова. Впустила его к себе. Николай Степанович (это была первая встреча с АА после приезда Николая Степановича из Крыма) рассказал АА о встрече с Инной Эразмовной, с сестрой АА, о смерти брата АА Андрея Андреевича…»

А когда гости стали собираться, Анна Андреевна повела их к винтовой лестнице, потайной прежде, по которой можно было сразу попасть на улицу. Потайной ход не освещался, Николай Степанович спускался в кромешной тьме, и Анна Андреевна вдруг крикнула вдогонку: «По такой лестнице только на казнь ходить!»

Через тридцать семь лет Ахматова напишет такие стихи:

• От меня, как от той графини,
• Шел по лестнице винтовой,
• Чтоб увидеть рассветный, синий,
• Страшный час над страшной Невой.

1958

В 1922 году Ахматова стала гражданской женой видного искусствоведа Николая Николаевича Пунина – давнего своего поклонника, с которым была знакома еще по Царскому Селу. А еще через два года переехала к нему в Фонтанный Дом.^[25]

* * *

• Долгим взглядом твоим истомленная,
• И сама научилась томить.
• Из ребра твоего сотворенная,
• Как могу я тебя не любить?

• Быть твоею сестрою отрадною
• Мне завещано древней судьбой,
• А я стала лукавой и жадною
• И сладчайшей твоею рабой.

• Но когда замираю, смиренная,
• На груди твоей снега белей,
• Как ликует твое умудренное
• Сердце – солнце отчизны моей!

25 сентября 1921