Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Мессадье Жеральд

Мужчины засмеялись и зашушукались. Каждый знал, что перед Дрейком не устояла даже сама покойная королева Елизавета I.

— Во всяком случае, юноша рос не в нужде, — сказала миссис Баскомб. — Я понаблюдала за ним украдкой во время умывания: он пользовался мылом.

— Мылом! — воскликнула супруга викария.

— Ну ладно, — сказал викарий, — этот мальчишка и так уже слишком занимает умы. В самом деле, надо его спровадить в Саванну. Не вижу, что мы выиграем, удерживая его здесь.

Вот так, два дня спустя, на заре, проглотив большую чашку чаю, предложенную миссис Баскомб, Висентино оказался в почтовой карете, каждый четверг отправлявшейся в Саванну.

Между делом он узнал или, скорее, просто запомнил на слух дюжину английских оборотов: «Thank уои», «Bless you», «Would you pass the salt, please», «The soup is a bit hot»^[14] и прочие расхожие выражения.

Он бросил взгляд на ларец. Когда же он сможет спрятать его в надежное место?

6. АЛЬКОВНЫЙ ПИРАТ

Саванна насчитывала по крайней мере две гостиницы, достойных этого названия, которые кучер и указал Винсенту Дрейку в ответ на его вопрос:

— Do you know of an inn?^[15]

Почтовая станция, где кучер высадил юношу, находилась на площади, у берега реки, давшей название городу. Винсент выбрал ближайшую, чтобы не пришлось нести слишком далеко ларец и узел. Гостиница «Христианская река», опрятная белая постройка незамысловатой архитектуры, находилась неподалеку от набережной, на широкой эспланаде, обсаженной высокими деревьями, и рядом с церковью. Там Винсента Дрейка приняла любезная сорокалетняя женщина, спросившая его имя.

— Джон Таллис, — ответил он, приглядываясь к ней исподтишка и стараясь обнаружить признак какого-нибудь скрытого порока.

Названное им имя несколько раз упоминалось в разговоре попутчиков. «Дрейк», рассудил он, привлекло бы слишком большое внимание. Так что за один месяц он уже в третий раз представлялся другим человеком.

Он заплатил за комнату вперед и спросил, где мог бы заказать более приличную одежду; хозяйка дала адрес: Кинг-Джеймс-стрит, и он сразу же отправился туда, завернув по дороге в банк господ Уотерса и Майклса, чтобы обменять там два эскудо и один райе, остававшиеся в кошельке. Кассир взвесил каждую монету на весах, записал цифры, справился с какой-то ведомостью, покачал головой и самым сокрушенным тоном объявил своему клиенту, что за сто шестьдесят один гран золота он получит, после вычета комиссионных, сто одиннадцать фунтов серебром и пятнадцать пенсов его величества Георга I Английского — сумму, которая явно казалась ему значительной. После чего отсчитал ее мистеру Джону Таллису, звякая каждой монетой с таким прилежанием, что один из его коллег даже поднял голову.

Портного, казалось, удивил возраст заказчика. Хотя тот и отпустил пушок над верхней губой, но все равно выглядел слишком юным.

— Мне нужно одеться, — сказал заказчик.

Портной предоставил ему экземпляр «Пэлл-Мэлл газетт» и показал раскрашенные (очевидно, самим портным или его дочкой) гравюры, изображающие различные наряды для джентльменов, модные сейчас в королевстве. Джон Таллис их тщательно изучил и выбрал синие бархатные штаны до колен, более светлого оттенка шелковый жилет с белой отделкой и синий суконный кафтан в тон к штанам.

Портной весело закивал головой. Потом спросил:

— А чулки? Шелк или хлопок?

На Джоне Таллисе были его единственные хлопчатобумажные чулки, в которых он покинул Мехико. Однажды намокнув, теперь они выглядели серыми. Он не знал, как будет «шелк» по-английски.

— Silk? — повторил он, беспокоясь, что покажется странным.

Портной принял вопрос за утверждение.

— Сколько пар, мой господин?

Джон Таллис догадался, что уже дал ответ, хоть и не знал какой. Но при словах «How many?» понял, что надо уточнить количество пар.

— Five,^[16] — ответил он.

Портной устроился за своим прилавком, сделал подсчеты и объявил юному клиенту, что костюм обойдется ему в тринадцать фунтов и десять шиллингов. На сей раз Джон Таллис прекрасно все понял и кивнул.

— Мне нужен задаток, — сказал портной сурово.

Джон скорее догадался, чем уразумел вопрос, открыл кошелек и отсчитал пять фунтов. Портного, похоже, восхитило количество монет, оставшихся внутри.

— Неделя, — сказал Джон Таллис по-английски довольно твердо, сам не зная почему; быть может, потому, что спешил поскорее прилично одеться.