Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Мессадье Жеральд

Но после этого разговора Себастьян упрекнул себя за то, что оказал сыну меньше доверия, чем Соломону Бриджмену.

Чтобы осуществить один из своих честолюбивых планов, Себастьян замыслил небывалое представление. Большой торжественный ужин. Событие отметило бы его переход к другой роли, в которой он способен привлечь к себе гораздо больше внимания, причем не только высших кругов Вены, но и соседних дворов, благодаря присутствию иностранных послов, которые разнесут слухи о нем.

Об этом ужине он думал давно и положил себе три недели, чтобы его организовать. Он пригласил князя Фердинанда фон Лобковица, князя Фердинанда фон Хоэнберга, князя Максимилиана фон Виндишгреца (разумеется, поскольку тот уступил ему дворец на выгодных условиях), далее: послов России, Англии, Голландии, Пруссии и Франции, а также чрезвычайного посланника короля Людовика XV маршала де Бель-Иля, с которым Себастьяна познакомил князь фон Лобковиц, и еще вдовствующую графиню фон Хильдебрандт, про которую говорили, что к ней прислушиваются при дворе…

11 марта 1746 года двадцать шесть гостей, мужчин и женщин, расселись за столом в большом бальном зале, пышно подновленном при ремонте и сверкающем всем тем, от чего Вена, да и другие города, была без ума, — позолотой, серебром и хрусталем. Прислуживало пятнадцать лакеев, по одному на двух гостей, плюс дворецкий и распорядитель винного погреба.

К удивлению своего повара и двоих его поварят, Себастьян неоднократно вторгался на кухню, чтобы лично проследить за приготовлением блюд. Еще немного, он бы и сам вооружился разделочным ножом и вилкой. Во всяком случае, перепробовал все блюда.

Гости сразу же были восхищены четырьмя бульонами, поданными в серебряных чашках, крышки которых украшали драгоценные камни — для каждого бульона свой: огненный опал, аквамарин, топаз и изумруд. Восхищение было так велико, что некоторые даже забывали о содержимом — консоме из птицы с морковью.

Заливное из форели с густым соусом из сельдерея порадовало их, тем более что у многих приглашенных имелись не все зубы.

Тринадцать откормленных перепелов тоже не разочаровали гостей, поскольку оказались нежнейшими.

Салат из вареных яиц и картофеля с трюфелями заставил всех потерять голову, ибо многие из высоких гостей никогда прежде не пробовали трюфелей.

Рагу из телятины, тушенное с токайским вином, исторгло возгласы удивления, его непривычный вкус чем-то напоминал о деревне.

— Простенькое крестьянское кушанье, — пояснил Себастьян с лукавым видом.

Князь фон Лобковиц расхохотался. Посол Франции и маршал де Бель-Иль тоже. Последние следы чопорности исчезли.

Соответственно разнообразны были и вина: шампанское к форели, бордо к куропатке и салату с трюфелями, токай к рагу из телятины и опять шампанское к десертам — фруктовому мороженому с сиропом из розовых лепестков, компоту из абрикосов с гвоздикой, бисквиту и кофе фламбе со шнапсом.

— Если крестьяне этой страны так ужинают, — объявил посол Пруссии, — я бы не прочь завтра же обзавестись плугом.

Новый взрыв смеха.

Александр, сидя между графиней фон Хильдебрандт и супругой российского посла графиней Чебышевой, жадно слушал и смотрел во все глаза. Обычно они с отцом ужинали каким-нибудь супом, омлетом или крылышком цыпленка с салатом. Но он уже немного знал Себастьяна и понял: это пиршество всего лишь прелюдия. Что же последует за таким дивертисментом? И кто, черт побери, этот удивительный человек, сыном которого он был?

Его раздумья прервала графиня фон Хильдебрандт:

— Я узнала, что вы гостите тут, во дворце. Похоже, это немалая привилегия, если судить по сегодняшнему вечеру.

И Александр совершенно непринужденно вступил в игру своего отца:

— Мой покойный родитель и граф были большими друзьями. В память об этой дружбе граф руководит моей учебой.

— Вы каждый вечер ужинаете так роскошно? — спросила графиня Чебышева.

— Боже упаси, конечно нет. Ведь не каждый же вечер у нас такое блестящее общество, — ответил Александр с улыбкой.

С десертами было покончено, кофе выпит, возобновились застольные беседы, уже не прерываемые звяканьем ножей и вилок. Граф де Сен-Жермен встал. Наступила тишина.

— Ваши светлости, дамы, господа, прошу минуту вашего внимания, — сказал он. — Я бы хотел предложить вам небольшую демонстрацию… отнюдь не моих талантов, но законов, которые правят миром.