Харбин - Анташкевич Евгений Михайлович

Через полчаса Асакуса в дежурной комнате миссии читал коряво, с брызгами чернил написанную докладную и не верил своим глазам.

«Было отчего!..» – машинально поглаживая трость, как будто это была его катана, вспоминал он.

Когда он читал ту записку, на лице и на спине, несмотря на духоту в натопленном кабинете, выступила холодная испарина. В записке дежурного было указано, что на рассвете прошедших суток маньчжурский пограничный наряд арестовал перебежчика из СССР, назвавшегося ни много ни мало начальником Управления НКВД Дальневосточного края комиссаром госбезопасности третьего ранга Эдгаром Семёновичем Юшковым.

В это было трудно поверить.

Тогда, оторвав взгляд от бумаги, Асакуса спросил откровенно дрожавшего дежурного:

– Как к нам поступила эта информация? По телефону?

– Никак нет, господин полковник, с нарочным.

– Письменно, устно?

– Устно, господин полковник. Начальник Мишаньского пограничного гарнизона капитан Ояма прислал сюда своего переводчика.

– Русского? Где он?

– Русского, господин полковник, другого не нашлось по срочности дела. Спит он сейчас.

– Будите!

– Не получится. После звонка к вам я пробовал. Спит как мёртвый!

«Да! – вспоминал Асакуса. – Спал переводчик тогда действительно как мёртвый, до самого утра. А мы вокруг него ходили, как зимние волки».

Асакуса снова вспомнил облик человека, который сейчас, наверное, уже дохлебал жиденький борщок и ждёт, что с ним будет дальше. Он посмотрел на часы – прошло ровно десять минут.

«Ещё пять минут на чай, и надо идти, а то заснёт».

Он вспомнил, как тогда мчался в своём «бенце» по пыльным просёлкам, по равнине и через перевалы, как ворвался в серый глиняный городок Мишань, где стояла пограничная полурота, состоявшая наполовину из японцев, наполовину из китайцев, как вышел из машины и не узнал её, побуревшую от глинистой маньчжурской пыли.

В штабе его встретил не спавший уже вторые сутки начальник гарнизона, старый служака капитан Ояма, высокий, плотного телосложения, обутый по-солдатски в ботинки и обмотки. Асакусу тогда поразил меч в руках этого служаки, такой же старинной работы, как и его, но расспрашивать было некогда. Капитан только кивнул за стенку, мол, спит, и указал пальцем на красную маленькую книжицу, лежавшую на столе поверх всех бумаг.

Ситуация была такова, что Асакуса отбросил все формальности с поклонами портретам императоров и докладами «по форме» командира гарнизона, уселся за стол и раскрыл эту книжицу. В ней была фотография человека в советской военной форме с петлицами и ромбами, с курчавой плотной шевелюрой на голове и мушкой усов и надписи, печатные и прописные чёрными чернилами и каллиграфическим почерком. Асакуса прочитал: «Начальник Управления НКВД Дальневосточного края… Комиссар государственной безопасности 3-го ранга…», «Действительно до…», печать, «Разрешено ношение и хранение огнестрельного оружия…», что-то ещё… Это что-то ещё и всё остальное слегка плыло перед глазами, Асакуса ни разу за всю свою службу не держал в руках таких документов.

«Да! Задали вы нам тогда задачу, господин комиссар третьего ранга Юшков Эдгар Семёнович!»

Он снова глянул на часы, встал и вышел из кабинета. В гостиной он обнаружил Юшкова бодрствующим и сидящим в кресле с папиросой.

– Как вы себя чувствуете?

Юшков не отреагировал и, судя по его виду, разговаривать был не расположен. Асакуса понял, что придётся начинать разговор сначала.

«Ну что ж! Начнём!»

– Эдгар Семёнович, вы мне можете не верить, но я вам поверил сразу!

Юшков иронично поднял брови.

«Ожил! Огрызается! – подумал Асакуса. – Сейчас бы подвесить тебя за правую… – Он посмотрел на правую поднятую с папиросой руку Юшкова. – Нет, за левую руку… Хотя нет! Нельзя! Оторвутся! И правая и левая!»

– Кто с вами работал? – спросил он.

– А то вы не знаете? – Юшков сказал это не разжимая губ.

– Да, вы правы. Конечно знаю.

«Конечно знаю!» – повторил про себя Асакуса, глядя на измождённую фигуру своего гостя, его торчащие из рукавов и брючин худые руки и ноги.

«Но он и был нетолстый, когда пришёл!»

Тогда в Мишани Асакуса рассмотрел удостоверение необычного перебежчика и приказал начальнику гарнизона ввести его в канцелярию. Начальник, несмотря на свой возраст и грузность, мигом выскочил в соседнюю комнату и уже через секунду с силой вытолкнул оттуда согнутого человека в синих галифе и тёмно-зелёной советской гимнастёрке с распахнутым воротом, без ремней и сапог. Человек не удержался на ногах, не успел выставить перед собой заломленные за спину руки и упал в пол лицом.