Секретарь обкома - Кочетов Всеволод Анисимович

Тогда это были мимолетные впечатления, на которых мысль почти не останавливалась. Теперь они почему-то приобретали большее значение, о них думалось больше, чем тогда.

— Просто надо кое-что выяснить, — ответил Василий Антонович. — По телефону это слишком долгий разговор.

— А, ну-ну… Жду, в общем.

Ровно в девять Василий Антонович вошел в его кабинет. Как он заметил еще с улицы, в здании обкома были освещены всего два-три окна. Рабочий день давно закончился. Шаги на лестнице и в пустых коридорах отдавались до того гулко, что невольно хотелось ставить ногу поаккуратней.

Артамонов пригласил в кресло. Принесли чаю, бутербродов. Начал расспрашивать о делах на Старгородчине.

Всю дорогу, не отвечая Бойко, рассуждавшему на международные или сугубо моральные темы, Василий Антонович обдумывал предстоящий разговор. Безмолвная беседа с Артамоновым шла в машине остро, прямо, откровенно. Артамонов был так прижат к стенке, что дальше уж и некуда. Но вот они сидят друг перед другом, помешивают крепчайший темно-красный чай в стаканах, и вопросы задает Артамонов, а не он, Василий Антонович, казалось, так отлично подготовившийся к трудному делу.

Василий Антонович подумал, что, наверно, множество важных разговоров на земле не состоялось только потому, что у тех, на чьей стороне правда, не хватило сил, мужества, решимости заговорить с теми, на стороне которых правды нет, но есть самомнение, нахальство и уверенность в том, что собеседник все равно слабее и все равно не отважится на те слова, которые только одни бы и способствовали победе правды.

Надо было собирать силы, надо было решаться.

— Дело не в том, Артем Герасимович, — начал он, чувствуя, как к голове с шумом приливает кровь, — совсем не в том, что ваши высоко-горцы у нас перехватили несколько тысяч голов скота и извели его отнюдь не для пополнения стада, а сдали на мясо. И не в том, что в наших магазинах вы скупали масло, чтобы продавать его государству в счет молока…

— Это чепуха! — перебил Артамонов резко. — Двух кляузников, которые строчили доносы об этом в ЦК, мы с треском выгнали из партии. Ты что, собираешь сплетни?

— Не перебивай, Артем Герасимович! — Василий Антонович сам удивился неожиданно пришедшему спокойствию. — Мне трудно было начать. Но теперь я все равно скажу тебе все.

— Скажи, скажи. Послушаем.

— Сводки, которые ты представляешь наверх, — дутые сводки, неверные, преувеличенные.

— Так, так, интересно.

— Несмотря на героический труд колхозников, рабочих совхозов, агрономов, зоотехников, сотен партийных работников, Высокогорская область идет не вверх, а вниз. У вас в этом году урожай значительно ниже прошлогоднего.

— Цыплят по осени считают. А кроме того, погодные условия…

— Уже осень, Артем Герасимович, цыплята у хороших хозяев подсчитаны. А погода — что у нас, что у вас, что у приморцев — одинаковая была. Однако…:

— Ну еще что?

— Порезав скот в прошлом году, за итоги которого ты получил Героя, вы подорвали свое животноводство. Если хочешь, я представлю тебе документы о том, что вы и сегодня еще сдаете мясо в счет прошлогоднего обязательства. Вы же прошлогоднее обязательство выполнили натурой только на две трети, остальное было на бумаге.

— Откуда у тебя такие сведения? — спросил серьезно Артамонов.

— Тебе я этого не скажу. Боюсь, что обидишь хороших людей…

— Кляузников, скажи точнее.

— Нет, именно хороших людей. Оберегаю их от твоих эмоций. Я скажу это только, если надо будет, в ЦК, Артем Герасимович.

В какое-то мгновение в Артамонове произошла внезапная перемена. До этого он иронически посмеивался, пофыркивал, возмущенно вскакивал. Тут сокрушенно покачал головой, сказал доверительно, проникновенно, с непередаваемой грустью:

— Ты прав, ты во многом прав, Денисов. Подвели меня, здорово подвели.

— Кто же, Артем Герасимович?

— Кто? Актив наш. И сам я. Понимаешь, не рассчитали силенок, не учли, что мы такая полоса России, которая пока что с Кубанью тягаться не может. Было обязательство за прошлый год по мясу. Нормальное обязательство. Около двух годовых планов. Обдуманное, пришедшее с низов — из колхозов, совхозов. Закрепленное на партийной конференции, А тут сидим как-то, бюро шло, окончательно оформляем обязательство перед тем, как отправить его в Москву. Ну черт и попутал..»

— То есть?