ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах - Грей Аласдер

— Мне надо в уборную.

Два часа спустя Toy стоял у входа, в унынии опираясь о перила, и провожал глазами последних участников вечера, которые расходились и поодиночке, и попарно. Мантию и квадратную шапочку он запер в шкафчике. Драммонд, все еще в костюме Дракулы, резвился на тротуаре среди хохочущих друзей.

— Я должен проводить женщину домой! — кричал он. — Я должен проводить домой какую-нибудь женщину. Лорна, Лорна, Лорна!

Он попытался обнять девушку, которая со смехом выскользнула у него из рук:

— Не сегодня, Эйткен, не сегодня!

Из двери вышла девушка в синем пальто и замешкалась, растерянно оглядываясь по сторонам. Драммонд учтиво взял ее за руку:

— Позвольте нам проводить вас домой, Марджори. Лицо девушки сморщилось в застенчивой улыбке.

— Извини, Эйткен. За мной должен приехать отец.

— Позвони ему — быть может, он еще не выехал. Скажи, что мы прогуляемся с тобой до самого дома. Я буду держать тебя за одну руку, Дункан — за другую. Двойной эскорт обеспечит тебе полную безопасность. — Девушка заколебалась. — Сейчас только половина двенадцатого. И вечер теплый, — мягко настаивал Драммонд.

— Ладно, — согласилась девушка и, мельком улыбнувшись Toy, вернулась в здание позвонить.

— Марджори чудная девушка, и вправду чудная девушка, — пропел Драммонд. — Не понимаю, почему думают, будто мне не могут нравиться чудные девушки.

Toy, глядя в небо, зевнул. В небе показались две-три звездочки.

— Спокойной ночи, Эйткен, — сказал он.

— Не уходи, — торопливо отозвался Драммонд. — Тебе что, не нравится Марджори?

— Не в этом дело, — проговорил Toy, однако появилась Марджори, и Драммонд взял ее за правую руку, a Toy — за левую: бережно и осторожно. Рука была маленькой, чуть теплой, не сухая и не влажная, и все мысли Toy сосредоточились на этом ощущении.

Они прошли, разговаривая о пустяках, по холму, по стальным трамвайным путям, отражавшим свет фонарей, через Келвин-ривер, а потом углубились в обсаженные деревьями улицы с рядами стандартных домов. Откуда-то со стороны университета послышался громкий лай, и навстречу им выскочила из-за угла на тротуар черная собачка.

— Это Джибби! — воскликнула Марджори и, присев на корточки, подставила колени под собачью голову. — Ну как ты, Джибби? А, Джибби? Хороший песик, Джибби, хороший, — приговаривала она, трепля собачку за мордочку.

Собачка, высунув язык, жмурилась от восторга. Марджори выпрямилась, и собачка бегом пустилась в обратном направлении. У калитки близ живой изгороди стояла высокая, чуть неуклюжая женщина. Ласково улыбнувшись, она поочередно подала руку всем троим.

— О, Эйткен, мы, конечно, уже встречались. А это, значит, Дункан. Как поживаете, Дункан? Спасибо вам обоим, что доставили мою дочурку домой в целости и сохранности. Муж сейчас заведет машину, чтобы отвезти вас в центр. Вы ведь не здесь живете?

Машина медленно подъехала к ним и остановилась на обочине, открылась задняя дверца. Драммонд и Toy попрощались с Марджори и ее матерью и забрались внутрь.

Хотя Марджори приветливо на него взглянула всего лишь два-три раза и сжала руку, Toy в субботу оттер пятна краски с одежды и начал чистить зубы перед сном. В понедельник, когда он стоял с друзьями на лестнице главного здания, Марджори быстро прошла мимо. Toy бросился за ней следом к главному холлу, потом через улицу в дополнительный корпус, где она, напевая, делала неожиданные повороты. Голос Марджори разнесся эхом по невидимому коридору, вдалеке хлопнула дверь — и все смолкло. Toy постоял немного, словно все еще прислушиваясь. Марджори напевала что-то лишенное определенной мелодии, похожее на переливчатые трели птиц. Мельком увидев ее скользнувший мимо силуэт, он подметил, что горло Марджори трепетало, как тронутая струна. В замешательстве Тоу не знал, чувствовать ли себя обиженным. Наверняка Марджори догадывалась, что он идет за ней, так почему же не остановилась? Хотя и он мог бы догнать ее, ускорив шаг, так почему же он этого не сделал?

Днем Марджори, стоявшая в очереди в столовой немного впереди Toy, помахала ему рукой. Toy кивнул, рассеянно осмотрелся по сторонам и потихоньку, как бы ненароком, подошел ближе с выжидающим видом. Она, заметив его, улыбнулась:

— Привет, Дункан. Как дела?

— Отлично. А у тебя как?

— Отлично.

Смешок Марджори, вызванный не его ответом, а тем, что ее забавлял их разговор здесь, в столовой, наполнил Toy радостью.