Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия - де Жур Бель

Наконец он отдал его мне. Я открыла коробочку. Это действительно оказалось украшение.

Крошечная серебряная пчелка с кусочком янтаря. Она была похожа на ту, что однажды подарил мне клиент, вот только… не такая красивая.

– Я заметил, что тебе нравятся штучки с насекомыми, – сказал он. Наверное, это отчасти так, кажется, где-то в глубинах моих кухонных шкафов завалялось одно полотенчико с принтом из бабочек!

– Ой, какая чудесная! – проговорила я, стараясь не выразить голосом разочарование.

Не то чтобы я ожидала чего-то лучшего (или вообще чего-то ожидала): он поговаривал о том, чтобы провести выходные за границей, и я считала это уже достаточным подарком. Но вещица была из рода тех, что покупаешь для маленькой племянницы или девушки, которую не слишком хорошо знаешь, но уж никак не для своей любовницы. Лучше бы он сэкономил эти деньги и потратил их на что-то другое.

– Как раз такую вещичку я бы сама себе купила, – добавила я.

Но было поздно, он уже заметил отсутствие энтузиазма с моей стороны. Я улыбнулась и приколола брошку на плечо.

– Видишь? Как будто здесь и была.

Из-за моего соседа чокнуться можно! После мини-ссоры по СМС он перестает отвечать на звонки, утверждает, что слишком занят для встречи, я отвечаю, что я не против его занятости, просто не потерплю отмен, потому что я тоже занятой человек. Готовлю себя к тому, что он неожиданно решил завязать с нашим общением, но кишка тонка сказать об этом прямо. И вот утром, разумеется, он шлет новую эсэмэску: потерял телефон. Ладно, готова простить.

Он пишет, что на этой неделе освобождается на день раньше. Забежал ко мне на завтрак. Разговаривали о свадьбах, о том, в какой из скандинавских стран самые миленькие девушки, и о написании книг. Он был без машины, я ленилась и поехала на работу на метро, а не в автобусе.

Н. так говорит о моем соседе: «Знаешь, будь он женщиной, а ты мужчиной, для этого нашелся бы специальный термин, а именно – тянуть за яйца».

Этот Парень опять неожиданно объявился вчера вечером, и я его не прогнала. У него определенно есть одно достоинство, которое работает в его пользу, – и это секс. Он настоящий виртуоз по части обращения с веревкой. Особенно явно это было в третий раз, когда он стянул ею мои кисти и щиколотки, уложив спиной на кровать. Он встал на колени, вошел в меня, притянул мои ноги к себе, так что они легли задней частью икр ему на плечо. Я слегка приподнялась, учитывая, как были связаны мои ноги и руки, трудно было этого не сделать. Кончая, по-прежнему на коленях, он охватил ладонями мои руки и поднял меня всю с кровати. Он намного выше меня и очень силен. Ментальная картинка, которую я, надеюсь, буду помнить еще очень долго…

Вопиющее нарушение правил компании № 5: использовать телефоны компании для внеслужебных разговоров.

– Ну, и как там поживает наша девочка из Сити? – осведомилась мама.

– Мам, я не работаю в Сити! – прохныкала я.

Только разговоры с родителями способны кратчайшей дорогой вернуть тебя к душераздирающей плаксивости пубертата!

– Да, дорогая, – она явно забавлялась. – Тебе дадут выходные к концу года или они заставляют новеньких детишек работать все новогодние праздники?

– По-моему, у меня две недели каникул, – ответила я. – Я подумывала взять отпуск ближе к Хануке и приехать повидать тебя и папу. Отработаю неделю между Рождеством и Новым годом.

– О, дорогая, – проговорила она. Голос у нее стал печальный. – Дело в том, что… мне невыносимо сообщать тебе об этом таким образом… но мы с твоим папой расстаемся. Так что, наверное, Ханука – не лучшее время для твоего приезда.

– Еще бы… Выезжаю немедленно.

Что-то не так с поездами: нас на полпути пересадили в автобусы. Скука! Я, в общем, не против, если не ехать первым классом, что поезд, что автобус – все едино. Только чай слишком дорогой.

Я люблю ездить на север. Это вызывает у меня восторг, точь-в-точь как когда я была маленькая: видишь заветный поворот и понимаешь, что дом уже близко. Местность постепенно разворачивается, переходя от неумолимо разрастающейся городской застройки к неприметным поселкам и деревням среди накатывающих волнами полей. Проехали знак с обозначением Элланд-Роуд – Королевской Оружейни, которую мы с папой всегда называли Королевскими Яичниками, потому что издали этот знак выглядит точно как матка.

Дом выглядит точно так же, как и в прошлом месяце.

– Я разрешила ему забрать лишнюю мебель из гостевых спален, – говорит мама. – Он теперь снимает квартиру по соседству. Хочешь, отвезу тебя повидаться с ним?

Нет, пока нет. В присутствии мамы я еще как-то держусь, но я всегда была папиной дочкой, и при мысли о том, чтобы увидеть его в какой-то убогой меблирашке, у меня слезы наворачиваются.

– Может быть, завтра, – отвечаю я.

Мы проводим остаток дня, осторожно присматриваясь друг к другу: это первый раз, когда мы действительно с ней наедине, возможно, с тех самых пор, как я была младенцем.

– Почему ты вышла за папу? – спрашиваю я.

– При нем я всегда чувствовала себя как за каменной стеной, – говорит мама. – И знала, что у нас получатся умные дети.

– Лесть еще никому не вредила, конечно, – киваю я. Но замечаю, что она ни слова не сказала о страсти или настоящей любви. – Ты сразу поняла, что это будет именно он?

– Когда понимаешь – тут уж понимаешь. Иногда это происходит быстро, иногда – медленно.

Или вообще не происходит, думаю я. Она с тем же успехом могла бы сказать: «Я остепенилась слишком рано, и все это было ошибкой, и мне следовало провести семидесятые, путешествуя по Кашмиру с рюкзаком за спиной, а не воспитывать детишек в пригороде, но теперь уж ничего не попишешь».

– Дай угадаю, – говорю я. Мои родители поженились, когда оба были еще студентами. К тому времени, когда моей матери было столько, сколько мне сейчас, у нее была восьмилетняя дочь – я. – Вы бы расстались раньше, если бы у вас не было детей?

– Ну, зачем же так мрачно, – говорит мама, пуская струю жидкости для мытья посуды в раковину с большей силой, чем необходимо. – Твой отец всегда будет занимать место в моем сердце.

Мы заканчиваем мыть посуду в молчании.

Я все-все знаю о том, как кто-то занимает место в твоем сердце. Именно туда он отправляется, когда ему больше нет места в твоей жизни.

Пребывание дома дарит человеку кучу времени для размышлений. К счастью, в этом есть и положительные аспекты, поскольку чистого количества мыслительной энергии, которое я потратила за последние сорок восемь часов, думая о взаимоотношениях, было бы достаточно, чтобы в течение недели снабжать электричеством весь Лидс.

Возможно, вы гадаете, какого черта я опять впускаю в свою жизнь бывшего после всего того, что произошло. Если честно, то я и сама недоумеваю. Возможно, это напрямую связано с тем, насколько он выигрывает по сравнению с соседом.

Этот Парень: секс хорош, пусть и несколько однообразен.

Сосед: понятия не имею, какой с ним может быть секс.

Этот Парень: не понимает, когда надо убраться с глаз долой.

Сосед: не понимает, когда надо позвонить.

Этот Парень: живет в одном доме с нестерпимыми ублюдками (и, возможно, с другой женщиной).

Сосед: живет с подружкой.

Этот Парень: болтает без умолку, по делу говорит очень мало.

Сосед: болтает без умолку, за ним не поспеть.

Этот Парень: полным-полно известных мне недостатков и прошлого «багажа».

Сосед: скорее всего, полным-полно неизвестных мне недостатков и прошлого «багажа».

Утро вечера мудренее.

Я кивнула Л., мы встретились в обеденный перерыв в кофейне. Она сидела, подобрав ноги, в большом кресле, читала, пара овальных очочков съезжала ей на нос в весьма соблазнительной манере. Я иногда завидую людям, которые носят очки. Даже ее рыжим волосам не так завидую: это я пробовала, мне не идет.

– Как делишки? – спросила я.

– Терпимо, – ответила она. – Один из не самых удачных дней. Вошла сюда, огляделась и не увидела ни одного мужчины, заслуживающего того, чтобы тратить на него мое время. Но теперь меня начинает раздражать, что ни один из них на меня даже не смотрит!

Я огляделась: она была права. Ни единой стоящей кандидатуры на все заведение. Ни одного, с кем можно переспать, даже если пьяна в стельку, и огни в клубе только что зажглись, и играют «Time of My Life».