Тайный дневник девушки по вызову. Часть 2. Любовь и профессия - де Жур Бель

Этот Парень сматывается в туалет, и его место быстро занимает высокий азиат, явно более умелый танцор, который намного трезвее меня.

– Вам надо бы отыскать себе достойную партнершу, – шучу я.

– О, но я уже нашел, – отвечает он и пикирует для исполнения следующего па.

Вдруг, откуда ни возьмись, появляется рука и небрежно смахивает его прочь: это тот, другой мужчина, который смотрел на меня. Обняв оберегающим жестом за талию, он уводит меня в сторону, и мы начинаем танцевать.

– На вашем месте я бы поостерегся, – говорит он. – За вами здесь многие наблюдают.

– Не в плохом смысле, я надеюсь.

– Вовсе нет.

Я достаточно надралась, чтобы взять быка за рога.

– Ваше имя случайно не Малькольм? – говорю я, дружелюбно осклабившись.

– Нет. Джонти.

Ах, значит, я ошиблась, думая, что нарвалась на экс-клиента. Бывает.

– О, тогда ладно. Мне просто показалось, что мы друг друга узнали. Значит, ошиблась.

– Это было бы хорошо, окажись я… Малькольмом?

– Наверное, отчасти – да, отчасти – нет. Немножко больше да, чем нет, будь я здесь одна.

– Тогда и вправду жаль.

Этот Парень вернулся из туалета и смотрел, как мы танцуем, сложив руки именно так, как я терпеть не могу. Джонти передал меня ему, но прежде наклонился к моему уху и сказал:

– Я бы вас где угодно узнал.

Вот так все и было, пока мы не ушли. Этот Парень побежал таскать на руках одного за другим участников вечеринки, предоставив мне ловить такси, чтобы ехать обратно в «В&В». Джонти подошел ко мне сзади и, взяв руками за бедра, развернул и запечатлел на моих губах отнюдь не невинный поцелуй. Не перейдя границу, но добравшись точно до нее.

– На кой он тебе сдался? – спросил он, указывая на моего мужчину. – Он же настоящий бойскаут.

Джонти подошел ко мне сзади и, взяв руками за бедра, развернул и запечатлел на моих губах отнюдь не невинный поцелуй.

В общем-то примерно так и есть.

– А я люблю бойскаутов, – ответила я. – Они порой спасают меня от себя самой.

Чего никогда не стоит делать в первый рабочий день.

1. Надевать чулки в сеточку. Особенно если ты – единственная женщина в офисе. Но на второй паре, которую я надевала на свадьбу, обнаружилась стрелка, а по дороге на работу не было времени забежать в магазин.

2. Висеть весь день на телефоне, давая бойфренду инструкции по поводу нового дома, чтобы он начал заниматься переездом.

3. Визжать и целовать своего босса, едва увидев его. «О боже! Джайлс! Как давно я тебя не видела!» Надо выждать хотя бы пять минут. Особенно если рядом с ним потенциальные клиенты, знакомящиеся с «основной рабочей группой».

4. Когда человек, который надзирает за твоим знакомством с новой компьютерной системой, осведомляется, есть ли у тебя какие-то вопросы, не спрашивай: «Где тут поблизости можно купить шоколад?»

5. На виду у всего офиса ссориться по телефону с бойфрендом, который явно слабоумный, если не понимает таких указаний, как «налево, еще налево, потом через два перекрестка, потом направо и справа увидишь».

6. Страдать похмельем, хотя я, если честно, не уверена, учитывая все вышесказанное, что кто-то обратил на это особенное внимание. Кроме разве что Джайлса, который просто поставил на мой стол бутылку с водой в придачу к таблеткам «Нурофена».

Я не могла удержаться, мне надо было посмотреть.

Несмотря на обещания себе самой, что не буду. «Будь осторожна, – предупреждал голос внутри моей головы. – На этом пути поджидает безумие. Что сделано – то сделано, оставь прошлое прошлому».

Но в конце концов мое сопротивление было сломлено. Интернет чересчур соблазнителен. В нем слишком легко следить за другими.

Сайт был точно таким, как я его помнила. Я кликала по страничкам, пока не нашла то, что искала. Прищурилась. «Блин, как типично, – подумала я. – Мне следовало бы догадаться. После всех этих месяцев ничего не изменилось».

Мой профиль до сих пор висел на веб-сайте агентства.

Я вгляделась пристальнее… Это были немой фото! Я снова прочла описание – то резюме, над которым потела в первую неделю своей работы на агентство, вставляя и вымарывая слова, надеясь, что это будет смотреться не слишком по-любительски, не слишком безнадежно. Дружелюбная и миниатюрная северянка, любит долгие беседы и еще более долгие вечера… Это определенно был тот профиль, который составляла я. И это определенно был мой рабочий псевдоним – насколько я знала, во всем городе больше не было эскорт-девушки с таким именем (я назвала себя в честь маминой любимой кошки, которая была у нее в детстве). Но эти фотографии определенно не мои.

Мой профиль до сих пор висел на веб-сайте агентства. Но фото были не мои!!

Теперь меня играла другая, нацепившая мою маску. Мне пришлось улыбнуться и покачать головой. А чего еще я ожидала? Может быть, одного-двух старых клиентов удалось запутать, когда они заказали ее, а думали, что меня… но у этого бизнеса короткая память. Я уверена, что все они меня уже почти забыли.

Позже я расчищала пространство в задней комнате (там ужасно влажно, и Этот Парень боится, что все работы в его портфолио могут заплесневеть) и наткнулась на коробку с его вещами.

Под «наткнулась» я подразумеваю «перерыла сверху донизу», а под «его вещами» – «старые письма и открытки».

На самом верху лежала открытка, я не узнала почерк. Открыла. Она оказалась от жены его приятеля: благодарность за то, что он и Сюзи пришли к ним на свадьбу.

Это было как удар по корпусу. Я помню тот вечер, я тогда еще жила в Лондоне. Как он звонил мне, пьяный, и спрашивал, почему все его друзья женятся и почему не женимся мы? Значит, все это время он был там с Сюзи!

– Теперь это уже неважно, – сказала я вслух пустой комнате, аккуратно ставя коробку на место. Только не знаю, кого я пыталась в этом убедить.

– Это было, как будто все решили, что я действительно погибла. Телефон звонил не переставая, – сказала мама. – Люди, о которых я годами и слыхом не слыхивала. Будто пришла на собственные похороны.

Звук ее голоса утешил меня.

– Я чувствовала, что это не ты – не такое уж необычное имя, – но ведь никогда не знаешь…

Я не стала продолжать, мне это казалось эгоистичным. Но меня все это вправду потрясло. Не только сами взрывы, но и материал, отснятый при выяснении личностей террористов, картины тесно прижатых друг к другу зданий на севере Лондона – того типа, который мне так хорошо знаком…

– Золотко, да когда я в последний раз была в Лондоне? – рассмеялась она. – В любом случае это дало мне прекрасную возможность рассказать всем новости.

– Какие такие новости?

Она заговорщицки понизила тон:

– Он сделал мне предложение.

– Ой, мам. Не может быть! А папе ты сказала?

– Я не собираюсь снова через все это проходить, не волнуйся. Я уже там была и не хочу пробовать по второму разу. Особенно пока вы, девочки, еще не пристроены. Но ты бы видела кольцо – оно великолепно!

Я вздохнула. В этом мире неизменны только перемены.

Этот Парень пришел домой в скверном настроении, да и я бы не сказала, что готова была петь и плясать. Я не обедала и наполовину сгрызла яблоко, когда он ввалился. Он предложил поговорить, я неохотно согласилась. Вот тогда-то он и завел речь о доверии, о долгосрочных планах и о том, что ему делать с остальной частью своей жизни.

Я сорвалась.

– Прости, а можно поинтересоваться, почему ты не старался обдумать это лучше, когда все лето трахал Джорджи? – прорычала я.

– И почему это я всякий раз подозреваю, когда мы разговариваем, что ты задашь подобный вопрос? – ядовито промолвил он.

– Знаешь, иди-ка ты в задницу вместе со своими двойными стандартами! – завопила я. – Каждый раз, как ты на меня смотришь, я почти слышу твои мысли: и почему это я якшаюсь со шлюхой? Почему я не связался с Сюзи или Джо или с кем там еще?!

Он скрестил руки, от этого жеста я всегда срываюсь с тормозов – обычно это первый признак того, что он вот-вот начнет выговаривать, как я ужасна, как он меня терпит и так далее. А я была не в том настроении. Поэтому перестала орать и расплакалась.

Каждый раз, как ты на меня смотришь, я почти слышу твои мысли: и почему это я якшаюсь со шлюхой? Почему я не связался с Сюзи или Джо или с кем там еще?!

Чувствуя себя настоящей свиньей из-за этих слез. Он тут же ушел, и стоило ему повернуться спиной, как я увидела свою руку. С яблоком.

«Ну, на хрен это все», – подумала я. На хрен то, что каждый раз, как я срываюсь, это означает, что ему не за что извиняться.