Месть обреченного - Гладкий Виталий Дмитриевич

Сначала к подъезду подъезжала белая "девятка" с зеркальными стеклами, и три лба росточком под метр девяносто исчезали за дверью кафе минут на пять, чтобы затем занять удобные позиции у входа для встречи босса.

Наверное, они проверяли помещения, чтобы исключить всякие неожиданности.

Затем к "Красной горке" подруливала серая "Волга" 31-й модели, тоже с затемненными стек-лами. Из нее, с неожиданным для его грузного тела проворством, выныривал сам Груздь в сопровождении личного телохранителя, темнолицего парня восточной национальности, не менее угрюмого, чем его шеф.

Судя по "Волге", распорядитель "общака" не любил "светиться" лишний раз. Уж кто-кто, а он мог бы ездить на любой, самой престижной, импортной машине.

И это обстоятельство еще больше осложняло мою задачу. Похоже, Груздь, ко всему прочему, был хитер как змей.

Едва Груздь скрывался за дверью кафе, как рядом с белой "девяткой" парковалась мощная "альфаромео" темно-вишневого цвета. Из нее никто не появился.

Без сомнений, там находилась группа сопровождения. Ее обязанности заключались в том, чтобы постоянно держать машину "под парами".

Короче говоря, задачка у меня была еще та…

Я вошел в кафе без десяти час.

Там уже было людно – по меркам "Красной горки". Внутри находилось человек двадцать, в основном шушера, для которой обед являлся завтраком: воры, проститутки, какие-то подозрительные личности.

Мелкотравчатые воры спускали украденное – то, что получили от барыг. Путаны с остатками грима отдыхали после ночной "работы", опустошенные и выжатые до предела.

На них противно было смотреть: пустые взгляды, неверные движения, чересчур громкий разговор, временами прерываемый визгливым смехом. Омерзительное зрелище…

Здесь также находились и люди с виду посолидней, в дорогих пиджаках и при галстуках, которые шли им, как корове седло.

Судя по наколкам, выглядывающим из-под манжет, тюремные нары им были гораздо привычней, нежели мягкие импортные диванчики, составляющие единственную ценность в интерьере "Красной горки".

В кафе преобладала обычная общепитовская мебель (правда, новая), доставшаяся в наследство новому хозяину после приватизации, а вернее – прихватизации.

– Ты что тут забыл, парень?

Этот вопрос мне задал один из охранников Груздя, когда я, обогнув стойку бара, направился к двери с надписью "Служебный вход".

– Мне нужно видеть твоего шефа.

– Тебе назначено?

В его голосе звучали нотки превосходства.

– Нет.

– Тогда вали отсюда. – Ну зачем так грубо… – Я тебе сказал – сваливай по холодку, пока трамваи ходят. – Я бы на твоем месте все-таки доложил ему обо мне.

Его наглая тупая рожа начала меня злить. – Ты что, по-хорошему не понимаешь? – спросил он угрожающе.

Он кивком подозвал второго, который стоял неподалеку с безразличным видом, но держа руку в кармане. – Давно мордой асфальт не чистил? Охранник подошел ко мне вплотную. – Похоже, ты не оставляешь мне выбора, – сказал я, сделав шаг назад.

Краем глаза я заметил, как второй, такой же короткостриженый лох с щербатой ухмылкой, молниеносно выхватил кастет. И почти без замаха – чтобы не проломить череп – ударил меня в висок.

Чертовы придурки! А ведь я хотел не доводить дело до увечий…

Они даже не успели закричать, когда я и одному и другому провел болевые захваты. Мне очень не хотелось лишнего шума, а тем более, увечий, потому я на некоторое время лишил их голоса, локтем "погладив" кадыки.

Сопровождаемый хрипами и шипением, я затащил охранников в плохо освещенный коридор, упирающийся в железную дверь с глазком. Это было неожиданное и серьезное препятствие, не предусмотренное в моих планах.

Пока я в некоторой растерянности думал, что делать дальше, дверь вдруг отворилась и на пороге появился телохранитель Груздя.

В руке он держал пистолет, но без лишнего напряга, дулом вниз. – Оставь их. И проходи.

Его голос был низким и гортанным. – Только без фокусов…

Не спуская с меня глаз, он попятился, и я наконец вступил в заветную обитель.

Дверь за моей спиной лязгнула. Я очутился в просторном кабинете, обставленном офисной итальянской мебелью.

В правом, противоположном от меня, углу стоял массивный, сверкающий никелем сейф с цифровым набором. На стенах висели картины, как на мой взгляд – примитивная мазня. Скорее всего, это были творения местных художников.

А прямо посредине кабинета, в черном кожаном кресле с высокой спинкой, сидел за письменным столом сам Груздь.