Месть обреченного - Гладкий Виталий Дмитриевич

На нем была кожаная куртка и джинсы. И галстук. Похоже, вор "в законе" старался соответствовать своему новому имиджу мирного бизнесмена, не безразличного к культуре. Подтверждением этому как раз и служили картины и поделки из ценных пород дерева на стеллажах.

Поигрывая "паркером" с золотым пером, он хмуро разглядывал меня, как будто я был одним из экспонатов в коллекции деревянных африканских диковинок. – Обыскать? – спросил телохранитель.

Он буквально сверлил меня прищуренными рысьими глазами.

– Не нужно, – отрезал Груздь. – Если бы он пришел по мою душу, то и ты, и я уже давно были бы на небесах. – Понял… – неохотно ответил телохранитель.

Но не расслабился, лишь стал на более выгодную позицию.

– Садись, Ерш. С чем пожаловал? – спросил Груздь. – Спасибо, – коротко ответил я.

И уселся напротив Груздя в неудобное креслице на гнутых металлических ножках.

– У меня есть к вам разговор…

Я выразительно покосился в сторону телохранителя. – Нодар, выйди, – сказал ему Груздь.

Он меня понял. – Не волнуйся, – успокоил Груздь телохранителя.

Тот попытался что-то сказать, наверное, возразить.

– Я ему доверяю. И прикажи пусть помогут тем придуркам. Глаза Груздя злобно сверкнули. – Я потом сам с ними… побеседую… От последней фразы Груздя повеяло могильным холодом.

То, что я быстро и без особых осложнений проник в офис Груздя, меня уже не удивляло. Хотя поначалу я недоумевал.

Усевшись в кресло, я наконец заметил целый блок мониторов слева от хозяина кабинета. На мерцающих голубых экранах хорошо просматривались все подходы к "Красной горке", а также обеденный зал и подсобки. – Впечатляет? – спросил Груздь.

Он ткнул пальцем в сторону мониторов. И скривил губы в подобии улыбки.

– Техника, чтоб ей пропасть, – сказал он, явно рисуясь. – Ей бы за бугром цены не было. А у нас то свет отключат без предупреждения, то напряжение такое, что никакой стабилизатор не помогает. Вот и получается, что, когда нужно, толку от этой техники никакого. Одни расходы. Может, по пять капель, а? За встречу.

– Не употребляю.

– Прости, забыл. Мне говорили… Так что тебя привело ко мне?

– Где я могу найти Тимофея Антоновича? – Вопрос не по адресу.

Он ответил мне спокойно, даже безразлично.

Но в его темных, почти черных, глазах мелькнуло что-то такое, от чего мне стало не по себе. Врет, мафиозная сволочь, подумал я. Точно врет.

– Крученый мне не отчитывается, где жиханит[1] и с кем гужуется, – добавил Груздь, наверно заметив недоверие в моем взгляде. – Крученый?

Я посмотрел на Груздя с удивлением. О ком он говорит?

– Это его кликуха. Не знал?

Я безразлично пожал плечами и ответил:

– Не интересовался.

– Насколько мне известно, ты на него работал…

– Возможно.

– Хороший ответ. Но тогда тебе и карты в руки. Ты должен лучше меня знать, где он обретается.

– Вы его давно видели?

Груздь насмешливо улыбнулся. – А ты, однако, настырный, – ответил он.

– Может быть.

– Если я скажу, что не встречался с ним года два, поверишь? – Зачем мне ставить вас в неловкое положение своим недоверием? Пусть будет два года… – Нет, ты все-таки мне не веришь. Почему?

– Вы ошибаетесь. Но даже если вы и не говорите правду, значит у вас на это есть причины. Вольному воля… – Хорошо мыслишь, парень. Толково. – Благодарю…

Я старался быть вежливым и обходительным. – За что? – Доброе слово и собаке приятно. – Ну, тебя есть за что хвалить…

Груздь многозначительно прищурился.

– Уж я-то знаю… – Он был сама загадочность.

А мне плевать на то, что тебе известно, подумал я со злостью. Знаешь, да не все. А если бы и знал, то уже наложил бы в штаны. Подумаешь – пахан… Пуле все равно, лох ты или крутой.

– Может и знаете. Но я пришел по конкретному вопросу и получил вполне определенный ответ. Не так ли? – Так.

– А больше мне ничего и не нужно. Пойду я… Спасибо, что были со мной откровенны.

– Погоди! Зачем он тебе нужен? – У меня с ним договор… Я решил рискнуть, переведя разговор в понятное для Груздя русло. – Я уже год сижу без работы. Поиздержался… А от него пока ни ответа, ни привета. – Договор…

Груздь задумался.

– А если ты на меня поработаешь? – спросил он спустя какое-то время. – Я хорошо плачу, будь спок.

– Я всегда держу слово и не меняю хозяев без их согласия.

– Похвально. Нет, правда, ты мне нравишься, Ерш. Верность своему слову – одно из главных достоинств мужчины.