Месть обреченного - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Какого черта! – кипел рядом Слава Баранкин. – Он что, сбрендил?! Какие недоработки, Серега? Там железный фактаж, комар носа не подточит. – Помолчи…

Я уже перегорел, и весь этот фарс с судом мне был до лампочки. – Не прикидывайся недалеким, Слава. – Что ты хочешь этим сказать? – За все заплачено, дружище. Нас в очередной раз умыли. Пора бы уже и привыкнуть.

– А эта… бельдюга хитровыдерганная – она-то что?! – не унимался Баранкин, кивая на судью, женщину в годах с оранжево-фиолетовой "химкой" на голове. – Если уж дело, как трындит адвокат, шито белыми нитками, тогда почему она не вернула его на доследование? Или опыта не хватает?

– Чего-чего, а опыта ей не занимать.

– Тогда в чем дело?

– По-моему, семейная жизнь напрочь перепахала твои мозги. Вы оторвались от нынешних реалий, товарищ старший лейтенант. А напрасно. Это чревато.

– При чем здесь моя семейная жизнь? – возмутился Баранкин. – Это я так, к слову… – Что значит – к слову? – не унимался разозлившийся Баранкин. – Не кипятись… – Ну, знаешь ли!..

– Ладно, объясню. Видишь ли, Слава, у судьи двое детей, муж-инвалид, внуки, зарплата копеечная… – Ну и что? – перебил меня Баранкин. – Все мы так живем. – Кстати, ей даже пистолет не положен по штату… – На кой хрен такой грымзе пистолет? От нее в темном переулке будут шарахаться и без оружия. – Поди скажи ей об этом лично… – Я нехотя ухмыльнулся. – И сказал бы! Она комплиментов никак не заслуживает.

– Старость, Слава, – это больше состояние души, нежели тела. Скажем так – до определенного возрастного порога. – Ты это к чему? – Баранкин смотрел на меня с подозрением, ожидая подвоха.

– А все к тому же. Она столько насмотрелась за свою судейскую жизнь всякого дерьма, что просто сожгла себе душу.

– Ладно, пусть так. Но каким боком можно приставить ее несчастную загубленную душу к этому процессу?

– Представь себе весы: на одной чаше – благополучие семьи, даже не материальное, а больше физического плана, заключающееся в элементарном для любого человека инстинкте самосохранения, а на другой – неумолимый долг перед законом. Представил? – Представил, – буркнул Славка. – А теперь посмотри в зал. – Смотрю… – опять недовольно пробубнил Баранкин. – Видишь вон ту волчью стаю в кожанках? – Ну…

– Конечно, видишь. Я в этом не сомневался. Как ты думаешь, сколько судья получила телефонных звонков с намеками, некими предложениями и даже угрозами? – Немало, – неохотно ответил Славка.

– То-то. И она точно знает, что в данном случае это не просто треп. Так в какую сторону склонится стрелка весов Фемиды?

Баранкин встрепенулся и со злостью сказал:

– Волков бояться – в лес не ходить. На кой ляд тогда она нацепила на плечи судейскую мантию? Пусть уступит место другим.

– Легко сказать… Ей до пенсии остался год, а возможно, и меньше. Куда она пойдет? В уборщицы? – В адвокаты. Вон как тот сукин сын. Баранкин пожирал глазами защитника подсудимых. – У него денег – куры не клюют, – сказал он не без зависти.

– В адвокатуре таких море и маленький океан. Не протолпишься, ноги отдавят. А ей уже за пятьдесят. – Будет сидеть дома на средствах, накопленных за годы судейства. – Ты считаешь, что у нас судьи – сплошь взяточники? – Я готов подписаться под твоим мнением, – ехидно сказал Славка. – Точно?

– Слушай, Серега, ты достал меня с этой крашеной выдрой! Какое мне дело до ее личной жизни?

– Так вот, дружище, я уверен, что среди судей, как и среди ментов, есть люди и толковые, и порядочные. – Открыл Америку… – криво ухмыльнулся Баранкин. – Скорее, убеждаю сам себя. Это если честно. – Вот, вот… И я об этом. – Но мы-то с тобой взяток не берем? – Нет. Нам просто не дают.

– Шутки шутками, а правда такова, что не все в нашей системе продажные. И я готов свое мнение отстаивать где угодно и перед кем угодно. – Идеалист… – Согласен. Таким уж я уродился. – А! – Славка махнул рукой. Мы умолкли. Разбирательство шло своим чредом и приближалось к бесславному финалу. – Хреново. Все хреново… – после минутного раздумья изрек Баранкин. И надулся, как сыч..

– Еще как хреново, Слава… Ведь именно мы с тобой брали этих четверых, мы с тобой целых полтора года шли по следу, считая трупы, которые они оставляли. Три заказных убийства, из них два доказаны почти на сто процентов. – И все коту под хвост, – вклинился в мою речь Баранкин.

– Верно. Все наши усилия оказались напрасными. В прежние времена только за хранение нарезного оружия они схлопотали бы пятак. А мы выгребли из их убежища целый арсенал. – Мудаки мы с тобой, Серега…