1Q84. Книга 3 - Мураками Харуки

— Может, это реинкарнация?

— Реинкарнация?

— Ну, перевоплощение. Переселение души.

Куми Адати над этим задумалась.

— Неужели? Возможно, что и так. А может, нет.

— И тебя после смерти так же сожгли?

Она покачала головой.

— Я этого не помню. Потому что это произошло после смерти. Я только помню, что умерла. Кто-то меня душил за горло. Незнакомый мужчина, которого я никогда не видела.

— Его лицо помнишь?

— Конечно. Я же видела его не один раз во сне. Если бы встретила на улице, сразу узнала бы.

— Если бы действительно встретила его на улице, то что бы делала?

Куми Адати потерла нос щепотью пальца. Будто проверяла, нос еще на своем месте или нет.

— Я сама об этом не раз думала. Что делала бы, если бы действительно встретила на улице? Возможно, убежала. Или, может, украдкой проследила бы за ним. Заранее невозможно сказать.

— Зачем следила бы?

— Не знаю. Может, этот человек обладает какой-то важной тайной обо мне. Если бы повезло, может, открыла бы ее.

— Какую тайну?

— Например, почему я здесь.

— Но этот человек однажды уже вроде бы убил тебя.

— Возможно, — медсестра слегка сжала губы — это опасно. Конечно, я это хорошо понимаю. Пожалуй, лучше всего было бы — это куда-то убежать. Но предполагаемая тайна так меня манит, что не могу дать себе никакого совета. Совсем как кот, который видит темную дыру — не может туда не заглянуть.

Когда кончилась кремация, Тэнго, вместе с Куми Адати, забрал прах отца и положил в маленькую урну. Держа урну в руках, он не знал, что с ней делать. Оставить её где-нибудь не годилось. Растерянный Тэнго, все еще с урной, вместе с медсестрой ехал на такси до вокзала.

— Остальные мелкие дела я сама улажу, — сказала Куми Адати в такси.

Затем, немного подумав, добавила: — Если вы не против, поставлю урну в склеп.

Услышав эти слова, Тэнго удивился.

— А вы сможете это сделать?

— Почему же нет? Смогу, — ответила медсестра. — Потому что бывают даже такие случаи, когда на похороны никто из родни не приезжает.

— Ты мне очень помогла бы, если бы так сделала, — сказал Тэнго.

Он немного испытавал угрызения совести, но, признаться, с облегчением вздохнул, когда передал урну медсестре.

«Я больше не увижу этот прах, — подумал он тогда. — Останется только память. Но и она когда-нибудь развеется, как пепел на ветру».

— Я здешняя, а потому почти со всеми необходимыми формальностями могу справиться. Так что вам, Тэнго, лучше немедленно возвращаться в Токио. Конечно, мы вас любим, но вам не стоит оставаться здесь надолго.

«Покинуть "Кошачий город"», — подумал он.

— Спасибо тебе за все, — сказал Тэнго.

— Тэнго, можно вас кое о чем предостеречь? Это, в действительности, настоящее предостережение.

— Конечно, можно.

— Может быть, что ваш отец ушел на тот свет с тайной. И поэтому вы выглядите немного растерянным. Я понимаю ваше настроение. Но, Тэнго, вам не стоит заглядывать в темный ход. Пусть этим занимаются коты. Вы никуда не доберетесь, даже если будете это делать. Лучше думайте о будущем.

— Надо зарыть могилу? — спросил Тэнго.

— Именно это я хотела сказать, — ответила Куми Адати. — Так говорит и сова. Вы ее помните?

— Конечно.

Сова — бог-хранитель лесов, мудрое существо, а потому наделяет нас ночным умом.

— Сова еще кричит в этом лесу?

— Она никуда не улетает оттуда, — ответила медсестра. — Она постоянно там.

Куми Адати следила за тем, как Тэнго садился в электричку, которая направлялась в Тате. Как будто вынуждена была собственными глазами убедиться, что он на ней отбывает из этого городка. Махала рукой на перроне, пока не исчезла его фигура.

Домой, в квартал Коэндзи, Тэнго вернулся во вторник, в семь пополудни. Включил свет, сел на стул перед обеденным столом и оглянулся вокруг. Комната ничуть не изменилась с тех пор, как вчера утром он ее оставил. Шторы плотно заслоняли окно, на столе лежала груда напечатанных листов его рукописи. В стакане торчало шесть аккуратно очиненных карандашей. В умывальнике лежала помытая посуда. Часы молча отсчитывали время, а настенный календарь показывал, что год приближается к своему последнему месяцу. В комнате, как никогда, было тихо. Стояла даже слишком чрезмерная тишина. А может, так только казалось. Может быть потому, что совсем недавно он был свидетелем смерти человека. И могила в мире еще не закрылась.