Трехручный меч - Никитин Юрий Александрович

Я внимательно рассматривал карту, она для тупого варвара вела пальчиком по извивам дороги. Потом ее пальчик дрогнул и застыл. Похоже, одна и та же мысль пришла нам в головы. Вот здесь будем ссориться, пикироваться, но на горном перевале нас встретит холодный ветер, придется заночевать… а плащ у нас один. Возможно, даже посовокупляемся, но нашей враждебности это не отменит. Вот здесь придется идти через бурную реку… Я ее успею подхватить раньше, чем унесет бурный поток. Или она меня успеет, это неважно, теперь роли уравнялись. После чего вынужденно будем пикироваться меньше. Что и понятно: спасший напарника — чтобы тот не подумал, что теперь пользуется положением, другой из чувства благодарности не сумеет ответить колкостью… Вот здесь гостиница, поедим вволю, выпьем вина. И хотя на этот раз будет возможность взять отдельные постели… Гм, возьмем или нет?..

Я посмотрел на нее, она в тот же момент вскинула на меня злые глаза и тут же опустила. В них было бессильное бешенство. Похоже, знает тоже, что за версту до цели будем повязаны так крепко, что станем кидаться друг за друга на выставленные копья.

Я сказал сухо:

— Мы пройдем до логова Властелина Тьмы, но это ни к чему нас не обязывает. Да, на перевале будем спать под одним плащом, но у меня есть невеста… самая лучшая девушка на свете, и я ее ничем не обижу.

Она выпрямилась, в глазах на миг мелькнуло недоверие, а голос прозвучал вызывающе:

— У меня есть жених.

— Ага, — сказал я. — Лучше его ты не встречала человека.

— Точно, — подтвердила она настороженно.

— И ты ему никогда ничем не сделаешь больно, — договорил я. — Так?.. Закрой рот, страус влетит. Я на твое целомудрие ставлю все деньги, так что давай, не подведи. Учти, когда будешь лезть ко мне под плащ, буду отбиваться.

Она фыркнула, ожгла меня негодующим взглядом:

— Мечтай, мечтай! Сколько дурака ни бей — умнее не будет. Но хотя бы стал опытнее…

Я смолчал, подумал в бессилии, что не надо спрашивать, почему женщины так красивы и вместе с тем так глупы! Красивы для того, чтобы их любили мы, а глупы для того, чтобы они могли полюбить нас. Все мы предпочитаем вот таких золотоволосых блондинок, потому что брюнетки вроде бы умнее и потому опаснее, а мы все хотим покоя. Хотя бы с женщинами.

Волк лежит рядом, прижавшись теплым боком, тихонько сопит, лапы вздрагивают. Ворон нахохлился на ветке, спит крепко, но, когда ветер покачивает ветви, чуть растопыривает крылья, не просыпаясь, удерживает равновесие.

— Ну и друзей ты выбрал, — сказала она язвительно. — Дикари разве не знают, что звери спят две трети суток?

— Самый хороший и здоровый сон у совести, — объяснил я. — А вы, Ваше Величество, спите мало? Что-то вам сладкий сон поганит? Угрызения какие-то?

Она ожгла меня взглядом, как плетью:

— Я к тому, что пора ехать дальше!

— Ну, если ваша конячка отдохнуть успела…

Королева оглянулась, ответила после недолгих колебаний:

— Она устала не настолько, чтобы не ехать до заката, больше не останавливаясь на отдых.

Я поднялся, протянул руку.

— Тогда едем.

Ее зрачки чуть расширились от удивления такой галантностью, но поднялась, не подавая мне руки, это было бы милостью мне, грубияну, легко пошла к своей лошадке. Я вспомнил старый совет насчет того, чтобы послушать совет женщины и сделать все наоборот, чтобы потом от нее услышать, что она так и хотела сделать, в то время как ты херню какую-то порол. С этой избалованной красоткой только так и надо себя, я же умственно горазд!

Кони пошли резво, ворон высоко в небе ходит кругами, старается, чтобы черная тень чаще мелькала на дороге перед конскими мордами. Напоминает, что бдит, несет службу. Волк куда скромнее, несется могучими прыжками в сторонке, иногда исчезает в кустах, в другой раз делает рывок и уносится далеко вперед, а потом поджидает нас, обливаясь, подхватывая капли свежей крови длинным языком.

Однажды прорычал насмешливо:

— Мой лорд, там впереди трое разбойников!..

— Что делают? — спросил я.

— Ждут вас.

Королева насторожилась, взглянула на меня с вопросом в прекрасных глазах. Я пожал плечами:

— На что они надеются?

Волк равнодушно хмыкнул:

— Они что-то сказали, но я не понял. Вроде бы их послали, так нужно для какого-то Экшена.

Я поморщился, прикинул расстояние, значит, нам еще ехать и ехать, если попадаются мужички с дубинками, потом должны дорогу загораживать все время парни покрепче, пока не дойдет до прекрасно вооруженных рыцарей, опытных и умелых бойцов, победителей разных турниров и чемпионатов, а в самом конце перед финальным боем вообще придется драться с одними монстрами в три человеческих роста.

— Ладно, — сказал я, — пойду разгоню, чтобы под ногами не путались.

Королева спросила надменно, но я ощутил в ее голосе неуверенность:

— Может быть, проще объехать? Пусть сидят в засаде дальше.

— Надо, — ответил я с чувством.

— Зачем?

— Женщине это не понять, — ответил я ласково. — Сложные проблемы всегда имеют простые, легкие для понимания неправильные решения. А вкус и цвет — хороший повод для драки!.. На всякий случай приотстаньте на пару десятков шагов, это продлится недолго.

Рогач пошел быстрым скоком, взыграл, что-то в нем есть хищное, а еще единорог, я всегда считал их толстовцами и гандистами, в смысле — мирными вегетарианцами, этот же рвется в драку, хыщник, еще и меня всякий раз в драку втягивает.

Зеленые кусты зашевелились, на дорогу вышли трое оборванных мужиков с жуткими перекошенными рожами злодеев. У двоих в руках топоры, у одного копье, он сразу встал посредине. Он же и крикнул зычно, как ярмарочный зазывала:

— Слезай с коня!.. Скидывай усе!..

— И что потом? — спросил я с интересом.

Он подумал, почесал в затылке, ничего не пришло в голову, махнул грязной волосатой лапой:

— Отпустим!.. На что еще годен?

— Неиспорченные вы, — сказал я почти ласково. Пальцы мои коснулись рукояти меча, я потащил его из ножен, по их лицам забегали зайчики от стального лезвия. — У нас бы придумали… Вот что, ребята, вы поумнее предыдущих, раз уж разговаривать умеете. Те вообще дуром перли молча. Так что идите, идите, идите… Отпускаю.

Они заворчали, проблески интеллекта погасли на их харях, полезли все трое, я перерубил сперва древко копья, потом ударил по разу каждого из топороносителей, но и тогда вожак с обломком копья не бросился наутек, дождался, пока лезвие сверкнуло над головой и рассекло до пояса.

— Жизнь не удалась, — подвел я итог, — но попытка, увы, засчитана.

Не останавливаясь, я пустил Рогача вперед, меч не убирал. Слишком легкие противники, это либо удаляемся от конечной цели, либо впереди что-то еще. Господин Экшен такой пустяковой схваткой будет недоволен, так что…