Закон девяток - Гудкайнд Терри

— Не со зла, Джекс! И потом, речь идет всего лишь о безделушках.

— Не только.

— Например?

Она резко остановилась и вперила в Алекса такой взгляд, словно от его понятливости зависела вся ее жизнь.

— Неужели вы не видите, до какой степени они все растеряли? Да вы хоть представляете, о каких чудесах мы говорим? Люди в вашем мире их не помнят и в то же время не могут позабыть. По истечении веков ваш мир до сих пор тоскует по магии, скорбит по утраченному волшебству. Оно было до того замечательной, великолепной, славной частью жизни, что людям до боли хочется его вернуть, хотя они даже не понимают, что это такое.

— Да, но все это кануло в Лету. И если, как вы утверждаете, волшебство действительно утрачено навеки, какая теперь разница? Мы такие, какие есть.

Джекс ткнула себя в грудь.

— Разница в том, что точно таким же станет и мой мир. Это предстоит пережить и нам. Мы все утратим… как вот эти люди, понимаете? Чудеса, по которым тоскует этот мир, есть у нас, но мы вот-вот все потеряем — и лишь оттого, что кое-кто жаждет власти. У нас будет отнято все, чем мы дорожим. Уничтожено ценой миллионов жизней во имя господства кучки жалких людишек.

От тоски и страданий, читавшихся в голосе и глазах девушки, у Алекса заныло сердце.

Он протянул руку и осторожно смахнул слезу, что катилась по щеке Джекс.

Когда вслед за первой слезой появилась вторая, а затем и третья, он прислонился к стене обувного магазина и обнял девушку, словно защищая от всех и вся.

Огражденная от внешнего мира, Джекс расплакалась и Алексу пришлось покрепче прижать ее к себе.

Он бросил взгляд в глубь коридора. Люди шли по своим делам, почти не обращая внимания на Джекс и Алекса. Самые наблюдательные наверняка решили, что парочка просто-напросто воркует в укромном уголке: обычное дело в любом универмаге. У большинства прохожих хватило деликатности не слишком пялиться.

— Джекс, послушай меня, — сказал Алекс. — Люди, которым ты противостоишь, пришли сюда за определенной вещью. Так вот: мы им не позволим ею завладеть. Мы остановим их, и тогда твой мир получит новый шанс.

— Алекс, ты не представляешь… — ответила она, не прекращая плакать. — Я даже не знаю, с чего начать, чтобы описать их жестокость. Если мы не поймем, что им здесь нужно, мой мир потеряет все. К тому же сейчас я лишена своих возможностей…

Алекс погладил ее по голове.

— Ничего, Джекс, мы их остановим. Вот почему ты сюда пришла. Вот почему разыскала меня. Да, мы их остановим. Я не собираюсь опускать руки или бросать тебя на произвол судьбы. Я помогу. Мы их остановим.

— Я так одинока, я так хочу домой… А ведь мне уже не вернуться…

— Знаю, — прошептал он.

Ее пальцы, до этого цеплявшиеся за куртку Алекса, наконец сжались в кулаки.

— Прости. Я…

— Не надо извиняться, у тебя нет причин для стыда.

— О, ты ошибаешься. От меня зависят столько людей… И все они хотят, чтобы я была сильной, но порой мне кажется, что никакого мужества у меня не хватит и я их подведу своей слабостью.

Алекс постарался улыбнуться, хотя ему было больно видеть душевные муки девушки.

— Джекс, если бы меня попросили описать тебя одним-единственным словом, то уж, во всяком случае, я бы не выбрал «слабость». — Он продолжал гладить Джекс по спине, чувствуя, как девушка потихоньку успокаивается. — Мы остановим негодяев. Не важно, зачем они сюда пожаловали, мы их остановим. Обещаю.

Она покивала головой, продолжая прижиматься к груди Алекса. Судя по всему, Джекс нравилось чувствовать его надежные объятия, которые хотя бы на короткую минуту оградили ее от напастей незнакомого мира.

Что-то в поведении девушки сказало Алексу, что она не привыкла к подобной защите, что вряд ли ей доводилось плакаться на чужой груди или хотя бы чувствовать на своем плече ободряющую руку.

Кроме того, становилось ясно, что ей в диковинку и проявление собственной слабости. Алекс и вообразить не мог, сколько требуется мужества, чтобы прийти в совершенно чужой мир, зная, что родного дома тебе уже не видать, и при этом сохранять выдержку — а ведь она ее сохраняла! Надолго ли хватило бы невозмутимости Алекса, окажись он в подобных обстоятельствах?

— Спасибо, Алекс, за твое мужество и напоминание, что я должна быть такой же.

— Именно для этого друзья и существуют: им полагается быть сильными, пока ты берешь себя в руки.