Сингомэйкеры - Никитин Юрий Александрович

Раньше, как рассказывал дед, уборщицы и вахтеры издевались над профессорами, ибо незаменимые люди – трудно было найти человека на зарплату вахтера или уборщицы, – зато сейчас их легко увольнять… ныне же другая беда, намного страшнее: бюджетные работники, как тончайшая сеть кровеносных сосудов, охватили всю страну, но, как только ощутили свою незаменимость – та же крохотная зарплата и независимость от хозяина, – сразу же эти необходимые организму клетки начали превращаться в раковые.

В своем номере я включил проектор, на стену упал яркий квадрат два на два метра, несколько прикосновений к клавишам ноута, прозвучал сигнал вызова, спустя пару секунд раздался голос Макгрегора:

– Минутку, сейчас закончу!..

Пришлось ждать три минуты, наконец появилась яркая картинка кабинета Макгрегора. Он вернулся от двери, провожал кого-то, кивнул приветливо:

– Прибыли?

– Да, уже полчаса.

– И как?

– Да встретили хреново, но кое-какие идеи уже есть.

– Так быстро? – спросил он, но в голосе я слушал удовлетворение. – Да, вы умеете удивить… Что придумали?

Я рассказал вкратце, как и что можно попробовать для того, чтобы погасить такую дурость в зародыше. Он внимательно слушал, кивал, даже что-то переключил на невидимом для меня пульте, словно уже начал отдавать приказания.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Хоть это и вчерне, но тут почти нечего шлифовать. Прекрасно!.. Кстати, а что со встречей? Обычно там приветливый до тошноты персонал.

– Сейчас все наоборот, – ответил я, он смотрел с вопросом в глазах, я рассказал про инцидент.

Он посерьезнел, кивнул, хмыкнул:

– Да, это раздражает. Но, если хотите, его можно убрать. Совсем.

– Хочу, – воскликнул я, потом поинтересовался, прежде чем он успел отдать какой-то приказ: – В смысле уволить?

Он отмахнулся.

– Да что нам такие мелочи? Убирать – так подчистую. Вам стоит пальцем шевельнуть, любого из «простых» тут же машиной собьют, с балкона сбросят, пристрелят, удушат, удавят, отравят… как хотите, словом. Если скажете именно утопить – утопим. Это просто…

Я открыл рот.

– Неужели все так просто?

Он поморщился.

– Разве мы не должны заботиться о своих сотрудниках? А отмщение – один из видов заботы.

Я пробормотал:

– Вообще-то ту сволочь надо в порошок стереть. Во всяком случае, она не должна поганить своим существованием землю.

– Совершенно правильные слова, – произнес он спокойно, словно я предложил прибить муху. – Вы своей успешной работой спасаете миллионы жизней!.. И, помешав вам вовремя добраться до места назначения, он, возможно, убил десяток или сотню тысяч человек.

Я чувствовал тепло в груди, Макгрегор не из тех, кто расточает пустые комплименты, но вот так просто взять и убить ту сволочь… гм… может быть, просто переломать ему все кости? Перебить обрезком водопроводной трубы колени и локти, но пусть живет?

– Ну как? – спросил он нетерпеливо.

Я пробормотал:

– Конечно, эту сволочь надо стереть в порошок… бы… да…

Он опустил ладонь на стол.

– Что-то слышу в вашем голосе неуверенность. Странную для вас даже. Давайте поступим так… Завтра свяжитесь со мной и скажите, как вы хотите, чтобы этого мерзавца ликвидировали. А пока займитесь проектом 12-В, что-то параллельная группа не только не вытянула его, но и завалила…

Я поднялся, понимая, что разговор закончен, в коридоре возликовал снова, представляя, как сотру в порошок этого мерзавца… хорошо бы, чтобы он меня видел перед смертью и понял, что это за то, что мурыжил меня, наслаждаясь властью, а вот теперь, сволочь, наслаждаюсь я. Отрубить тебе руки и ноги, а потом только пустить пулю в лоб. Нет, вообще перебить битой ноги и руки, а то от потери крови снижается чувствительность к боли, а я хочу, чтобы эта сволочь испытала все по полной программе…

Позавтракал наскоро в отеле, через полчаса уже знакомился с ситуацией на месте. Что-то перестало мне нравиться быть пожарником, хотя обычно нахожу хорошие решения проблем и даже горд этим. Но растет гордость, что мои глобальные проекты уходят наверх и не встречают особых возражений. Более того, есть косвенные данные, что рекомендации приняты и начинают оказывать на общество влияние.

Пляжи забиты, по улицам разгуливают полуголые и очень раскрепощенные девушки. Воздух пропитан чувственностью, пахнет жареным мясом, острыми специями, что так горячат кровь, и в мозгу помимо воли сразу начинают крутиться фривольные ролики.

Стискивая челюсти, я загрузил извилины по полной программе. Солнечная радиация, соленый привкус на губах от близости моря, другой часовой пояс – все взвинтило метаболизм, и к вечеру решение уже оформилось в четкие параграфы, что, когда и в каком порядке делать. Более того, появились и запасные варианты на случай, если мое гениальное решение не покажется Макгрегору гениальным.

Поздно вечером я вылетел обратно, а утром вошел в офис выспавшийся, свеженький, бодрый, полный злой нерастраченной энергии. В голове начал оформляться план, как заодно вытянуть еще и 12-В из дыры, куда проект попал из-за неумелых действий разработчиков. Вот что значит набирать работников по пышным титулам, званиям и лауреатству.

По дороге вспомнил, что обещал сразу же зайти к Макгрегору и сказать, что с той сволочью сделать, замедлил шаг, но раз обещал, надо идти, улыбнулся секретарше, референту и помощнику, проходя их кабинеты, наконец переступил порог Макгрегора.

Он поднял голову от бумаг.

– А, Юджин, заходи, заходи!.. Садись.

Я садиться не стал, только подошел к столу и сказал с неловкостью:

– Да хрен с ней, той сволочью.

Он удивился, поднял голову.

– Что так?

– Да просто….

– Что, приступ милосердия?

Я помотал головой.

– Нет, просто подумал, что таких до черта. Одного убить, а остальные будут жить? Но всех убивать – земля опустеет.

Он внимательно всматривался в мое лицо.

– Взрослеете, Юджин.

– Да я уже давно не мальчик, – возразил я.

– Да нет, мужаете. Матереете. Будь вы моложе… духом, сегодня бы подписали ему приговор. А так, гм, проявляете несвойственную возрасту мудрость.

Я отмахнулся.

– Да какая мудрость. Просто перегорело.

– Мужаете, – повторил он знающе. – Уметь отказаться от мести – признак взрослости. И понимания, что жизнь… вот такая. И что люди почти все такие. Но не убивать же их?

Я кивнул.

– Вот-вот. И я это говорю.

Он широко улыбнулся.

– Хорошо, идите. Вы правы: не убивать же их… сейчас.

Я вышел со странным чувством, что хотя Макгрегор вроде бы и пошутил в последней фразе, но что-то в ней прозвучало тревожно. И как бы всерьез. Вот это «сейчас». Странно, почему обычная шутка, пусть не совсем удачная, так засела, словно глубокая заноза…