Дьявольская Королева - Калогридис Джинн

Когда они отъехали от меня, появилась вторая лодка с Франциском на борту. Я, вынужденно изображая радость, уселась рядом с сыном на бархатную подушку и поцеловала его в щеку.

— Ты очень утомилась, maman? — спросил Франциск.

У него самого смыкались веки, но он был в хорошем настроении: наверное, чувствовал облегчение оттого, что сумел пережить церемонию.

— Немного, — ответила я и похлопала его по коленке, — но не так сильно, как ты.

Франциск серьезно кивнул.

— Правда, Мария очень красива? — вдруг сменил он тему.

— Да, — согласилась я и после паузы поинтересовалась: — Франциск… тебе известно, что Мария — очень самоуверенная молодая женщина?

— Да, — отозвался он простодушно. — Мария бывает очень упрямой.

— Поэтому учись подчинять ее себе. Иначе, несмотря на то что ты король, она будет править вместо тебя.

Мой сын опустил глаза.

— Мария любит меня. Она не сделает мне ничего плохого.

— Знаю, — терпеливо произнесла я. — Но когда нас с отцом не станет, ты будешь королем, и ты должен помнить, что вся ответственность ляжет на тебя одного.

Франциск меня не слушал. Он посмотрел на свою невесту и замахал ей рукой, привлекая к себе внимание. Мария послала ему воздушный поцелуй, и он глупо улыбался, пока ее лодка не скрылась из виду.

— Франциск, — позвала я. — Пожалуйста, исполни одну мою просьбу.

Сын поднял на меня невинные глаза: он уже забыл, о чем мы только что говорили.

— Конечно, maman.

Я сделала глубокий вдох.

— Обещай мне, что, когда станешь королем, не позволишь Марии принимать решения. Обещай, что сначала выслушаешь своих советников.

— Да ведь моими советниками будут де Гизы. А Мария всегда с ними заодно. Так что это я тебе обещаю.

Франциск наклонился вперед и поцеловал меня в щеку.

— Спасибо, — сказала я нежно. — Ты хороший сын.

Сердце у меня ныло. Я поняла, что не могу позволить себе умереть, пока жив Франциск.

ГЛАВА 30

Свадебные празднества длились пять дней. Людей развлекали разнообразные зрелища и цирк. Обычно подобные мероприятия заканчивались рыцарскими поединками. Традиция требовала от жениха участия в последнем турнире, однако слабое здоровье Франциска делало это невозможным. Поэтому он просто сидел вместе со мной, с Марией и Дианой в ложе и приветствовал выступавших за него рыцарей.

Я с трудом выдержала еще один банкет, на котором председательствовал Франсуа де Гиз, а затем вернулась в свои апартаменты. К моему изумлению, вскоре меня навестил Генрих.

Он наклонился, я поднялась на цыпочки, и мы поцеловались. Лицо мужа раскраснелось, щека была горячей, от кожи пахло мылом. Я внимательно на него посмотрела. У него не было любовного намерения, он вздохнул и тяжело опустился в кресло. Я поняла, что ему лишь бы до собственной постели добраться.

— Что тебя беспокоит? — спросила я напрямик.

Мы оба так устали в последние дни, что не тратили время на формальности.

Муж спрятал наигранную улыбку и повернулся к камину. Был конец весны, и топить давно перестали. Он помолчал, снова вздохнул и наконец ответил:

— Франциск. И Мария…

Я не задавала мужу вопросов о первой ночи молодоженов: слишком боялась. Мой старший сын чудесным образом пережил брачную церемонию, но я и не надеялась, что он переживет сам брак.

— Ты знаешь, меня пригласили в свидетели, — напомнил Генрих. — Если бы это был другой мальчик, здоровый нормальный парень, то, возможно, проблем бы не возникло. Но речь идет о нашем Франциске… Это было ужасно.

Муж говорил тихим монотонным голосом, тупо глядя в черный пустой очаг, куда горничная поставил большую хрустальную вазу с белыми лилиями в честь молодоженов.

— Я объяснил ему… насчет брачной ночи. Думал, что он все понял. Когда я пришел, они с Марией находились под одеялом. И Франциск просто лежал. Я стал шептать ему, что следует делать, но он лишь отмахнулся и сослался на усталость. Мне стало так стыдно. Я взял его за плечо и напомнил на ушко, что жду не только я. Кардинал тоже ждет, он должен доложить Папе. Франциск расстроился и потерял сознание. Я вынужден был вызвать врача. Тот посоветовал спокойно отдыхать до утра.

— Бедный Генрих, — покачала я головой. — Бедный Франциск! Нельзя ли что-нибудь сделать?

— На следующее утро Франциск заявил, что не здоров, — уныло продолжал муж. — Но надо было принимать участие в торжествах. Мария не могла на них появиться без мужа. Я выслушал множество шуток о первой брачной ночи молодоженов. Но как я мог открыть кому-нибудь правду?