Серебряная ива - Ахматова Анна Андреевна

<<Борису Садовскому>>

• Я получила письмо,
• Не поверила нежным словам,
• Читала, смотрела в трюмо,
• Удивлялась себе и Вам.

• В окна широкий свет
• Вплывал, и пахло зимой…
• Знаю, что Вы поэт,
• Значит, товарищ мой.

• Как хорошо, что есть
• В мире луна и шесть
• Вами зажженных свеч.

• Думайте обо мне,
• Я живу в западне
• И боюсь неожиданных встреч.

1913

* * *

• Как долог праздник новогодний,
• Как бел в окошках снежный цвет.
• О Вас я думаю сегодня
• И нежный шлю я Вам привет.

• Пускай над книгою в подвале,
• Где скромно ночи провожу,
• Мы что-то мудрое решали,
• Я обещанья не сдержу.

• А Вы останьтесь верным другом
• И не сердитесь на меня,
• Ведь я прикована недугом
• К моей кушетке на три дня.

• И дом припоминая темный
• На левом берегу Невы,
• Смотрю, как ласковы и томны
• Те розы, что прислали Вы.

1910-е годы

* * *

Это немного кокетливое стихотворение требует комментария.

Подвал – поэтическое кабаре «Бродячая Собака», куда завсегдатаи собирались за полночь, а разъезжались на рассвете. Георгий Иванов так описывает ночи в «Бродячей Собаке»:

«Комнат… всего три. Буфетная и две «залы» – одна побольше, другая совсем крохотная. Это обыкновенный подвал… Теперь стены пестро расписаны… В главной зале вместо люстры выкрашенный сусальным золотом обруч. Ярко горит огромный кирпичный камин. На одной из стен большое овальное зеркало. Под ним длинный диван – особо почетное место. Низкие столы, соломенные табуретки. Все это потом, когда «Собака» перестала существовать, с насмешливой нежностью вспоминала Ахматова:

• Да, я любила их – те сборища ночные,
• На низком столике стаканы ледяные,
• Над черным кофеем голубоватый пар,
• Камина красного тяжелый зимний жар…

Есть еще четверостишие Кузмина, кажется, нигде не напечатанное:

• Здесь цепи многие развязаны —
• Все сохранит подземный зал.
• И те слова, что ночью сказаны,
• Другой бы утром не сказал».

Судя по новогодней записочке графу Зубову, Анна Андреевна не была исключением: она, как и все, вполне могла говорить ночью то, чего утром бы ни за что не сказала…

Анна Андреевна называет дом графа Зубова темным не потому, что там происходило что-то нехорошее, а потому, что этот дом, точнее, дворец, был облицован черным мрамором. В своем роскошном дворце Валентин Платонович, богач, искусствовед и меценат, основал в 1912 году Институт истории искусств, где читали лекции самые известные деятели культуры, а в легендарном Зеленом зале с малахитовым камином регулярно устраивались концерты. Георгий Иванов в очерке о Сергее Есенине так описывает атмосферу этих вечеров:

«Шелест шелка, запах духов, смешанная русско-французская болтовня… Рослые лакеи в камзолах и белых чулках разносят чай, шерри-бренди, сладости…»

Он же оставил нам и поэтическую зарисовку: Анна Ахматова в голубой гостиной зубовского дворца:

• В пышном доме графа Зубова
• О блаженстве, о Италии
• Тенор пел. С румяных губ его
• Звуки, тая, улетали и…

• …Абажур светился матово
• В голубой овальной комнате.
• Нежно гладя пса лохматого,
• Предсказала мне Ахматова:
• «Этот вечер вы запомните».

Этот вечер и Анну Андреевну в период ее короткого романа с хозяином черно-мраморного дворца запомнил не только Георгий Иванов, но и еще один знаменитый современник – философ и литератор Ф. Степун. Вот только, в отличие от Иванова, который считал жену своего учителя Гумилева одной из самых прелестных женщин дореволюционного Петербурга, Степун нашел ее слегка жеманной:

«Анна Ахматова мне при первой и единственной встрече не понравилась… Быть может оттого, что она как-то уж слишком эффектно сидела перед камином на белой медвежьей шкуре, окруженная какими-то на петербургский лад изящными, перепудренными и продушенными визитками».

Как правило, в поздние свои годы Ахматова легко и откровенно рассказывала о своих молодых романах. А вот об отношениях с графом Зубовым говорить не любила, хотя и называла его имя (в разговорах с Павлом Лукницким) в числе тех мужчин, с которыми была близка. Лукницкий, решив, что эти воспоминания Анне Андреевне неприятны, прекратил расспросы. Между тем, судя по мемуарному очерку Никиты Струве «Восемь часов с Анной Ахматовой», именно к этому своему поклоннику Анна Андреевна и в старости относилась с нежностью. Вот что пишет Струве, который в июне 1965 года оказался случайным свидетелем их встречи в Париже: