Серебряная ива - Ахматова Анна Андреевна

* * *

• Мальчик сказал мне: «Как это больно!»
• И мальчика очень жаль…
• Еще так недавно он был довольным
• И только слыхал про печаль.

• А теперь он знает все не хуже
• Мудрых и старых вас.
• Потускнели и, кажется, стали уже
• Зрачки ослепительных глаз.

• Я знаю: он с болью своей не сладит,
• С горькой болью первой любви.
• Как беспомощно, жадно и жарко гладит
• Холодные руки мои.

<<Октябрь>> 1913

* * *

• Косноязычно славивший меня
• Еще топтался на краю эстрады.
• От дыма сизого и тусклого огня
• Мы все уйти, конечно, были рады.

• Но в путаных словах вопрос зажжен,
• Зачем не стала я звездой любовной,
• И стыдной болью был преображен
• Над нами лик жестокий и бескровный.

• Люби меня, припоминай и плачь!
• Все плачущие не равны ль пред Богом?
• Мне снится, что меня ведет палач
• По голубым предутренним дорогам.

<<16 ноября>> 1913

* * *

• За узором дымных стекол
• Хвойный лес под снегом бел.
• Отчего мой ясный сокол
• Не простившись улетел?

• Слушаю людские речи.
• Говорят, что ты колдун.
• Стал мне узок с нашей встречи
• Голубой шушун.

• А дорога до погоста
• Во сто раз длинней,
• Чем тогда, когда я просто
• Шла бродить по ней.

Ноябрь<<?>> 1913

* * *

• Простишь ли мне эти ноябрьские дни?
• В каналах приневских дрожат огни.
• Трагической осени скудны убранства.

<<Ноябрь>> 1913

Петербург

* * *

1912-й, начавшийся путешествием в Италию и окончившийся рождением сына Льва (друзья тут же окрестили его гумильвенком), был последним годом относительно надежного семейного союза двух поэтов. Весной 1913 года Николай Степанович вновь укатил в Африку. Анна Андреевна, разбирая по просьбе свекрови бумаги мужа, обнаружила на его письменном столе увесистую связку женских писем. Достаточно красноречивых… А вскоре узнала, что отправительница любовных посланий ждет от Гумилева ребенка. Впрочем, делать из случившегося драму не стала, понимая, что и сама во многом виновата. Договорились, что разводиться не будут, а попробуют жить хотя и вместе, но так, чтобы не мешать друг другу. Отпущенный на волю Гумилев тут же, на глазах у жены, стал ухаживать за сестрой своего ученика Георгия Адамовича. Вскоре Таня Адамович стала его официальной любовницей. С тех пор Ахматова на амурные приключения милого друга Коли перестала реагировать. Однако день этой измены запомнила. П. Лукницкий отмечает в Дневнике, что, диктуя ему сообщения о Гумилеве, упомянув, что 6 января 1914 года он познакомился с Таней Адамович, Анна Андреевна «чуть вздохнула», и ему «показалось, что этот вздох был не случайным».

* * *

• Пустые белы святки.
• Мети, метель, мети.
• Пусть дороги гладки, —
• Мне не к кому идти!

<<7–19 января>> 1914

* * *

• Высокие своды костела
• Синей, чем небесная твердь…
• Прости меня, мальчик веселый,
• Что я принесла тебе смерть —

• За розы с площадки круглой,
• За глупые письма твои,
• За то, что, дерзкий и смуглый,
• Мутно бледнел от любви.

• Я думала: ты нарочно —
• Как взрослые хочешь быть.
• Я думала: томно-порочных
• Нельзя, как невест, любить.

• Но все оказалось напрасно.
• Когда пришли холода,
• Следил ты уже бесстрастно
• За мной везде и всегда,

• Как будто копил приметы
• Моей нелюбви. Прости!
• Зачем ты принял обеты
• Страдальческого пути?

• И смерть к тебе руки простерла…
• Скажи, что было потом?
• Я не знала, как хрупко горло
• Под синим воротником.

• Прости меня, мальчик веселый,
• Совенок замученный мой!
• Сегодня мне из костела
• Так трудно уйти домой.

Ноябрь 1913

Царское Село

* * *

Считается, что стихотворение «Высокие своды костела…» посвящено памяти Михаила Линдеберга, молодого офицера, застрелившегося 23 декабря 1911 года. Анна Ахматова убедила себя, что виновна в этой катастрофе: знала, что романтически настроенный юноша влюблен в нее, но, по легкомыслию молодости, не сделала ничего, чтобы предотвратить развязку.

Но, думается, не только этот трагический случай лег в основу стихотворения.

В 1908 году Анна Горенко и Николай Гумилев расстались, как им казалось, навсегда. Николай Степанович вернулся в Париж, Анна уехала в Севастополь. Там и получила известие из Парижа: Коля пытался покончить с собой, врачи борются за жизнь, но положение серьезное. Успокаивающая телеграмма пришла через несколько дней… Этот случай конспективно отражен Ахматовой в «Записных книжках»: