Харбин - Анташкевич Евгений Михайлович

– Я думаю, надо посмотреть, как это выглядит! Ты готова?

Анна встала, подошла к висевшему на двери зеркалу в литой бронзовой оправе, поправила причёску, провела рукою по блузке на талии и слегка одёрнула юбку; Александр Петрович смотрел на неё, подошёл, развернул к себе и, чуть касаясь, поцеловал в губы.

Ресторан оказался через два вагона.

Анна, придерживаясь рукою за поручень, шла по узкому коридору, Александр Петрович шёл следом за ней. Она всё хотела обернуться и извиниться за свою несдержанность, но вагон сильно качало из стороны в сторону, и она решила, что сделает это, когда они сядут за стол.

В ресторане было почти пусто. За барной стойкой сидел мужчина средних лет и курил сигару. В той части вагона, где стояло шесть столов и которая была отделена от бара фигурной стеклянной полуперегородкой, было занято только два места: справа у окна сидел китаец в европейском костюме, перед ним стояла чашка с чаем и рядом в пепельнице дымилась сигарета; слева, тоже у окна, спиной, сидел мужчина в белой спортивной рубашке с отложным воротничком и не отрываясь смотрел в окно.

Анна предложила сесть за самый дальний столик справа, за спиной у китайца. Официант оказался у их стола уже через секунду:

– Меню!

– Заберите это, – сказал Александр Петрович и вернул ему меню, принесённое из купе.

Официант поклонился Анне Ксаверьевне:

– Мадам?

– «Котлеты курин.», – с шутливой улыбкой заказала Анна.

– Месье!

– Gevrey-Chambertin двадцать четвёртого года…

– Бутылку или желаете по фужеру?

Александр Петрович посмотрел на жену, Анна кивнула.

– Бутылку и «Ножки телячьи фри с карт, пюре», – сказал Александр Петрович. Глядя на Анну, он произнёс название блюда с тем же сокращением, которое было в меню: – И весь десерт!

Анна, не переставая улыбаться, укоризненно свела брови.

– Без каши!

– Слушаюсь! Коньяку к десерту?

– Пожалуй!

– Рекомендую «Корвуазье», он помягче, но, если желаете, можно «Хеннесси»…

– «Корвуазье»…

– Бутылку или графинчик?

– Графинчик, сто пятьдесят.

– Будет исполнено! Горячее придётся подождать!

– Мы не торопимся!

Когда официант ушёл, Анна с сожалением промолвила:

– Как жалко, что мы не взяли с собой ту книжицу! Ты сказал, что там есть что-то смешное, можно было бы почитать, пока ожидаем.

Александр Петрович сидел напротив, они склонились друг к другу, он развел руки и с улыбкой, подражая официанту, произнёс:

– Как пожелаете, мадам, но я уже многое оттуда могу цитировать по памяти…

– Как интересно! – сказала Анна.

– Вот вам пример: «…Город выздоровел и радуется своему здоровью…»

– Это мы читали!

– Читали, но в это время ты спала!

– Неправда!

Александр Петрович любил, когда Анна в шутку разыгрывала женские капризы.

– Спала, я даже слышал!

– Ну уж нет! Выдумываешь! Читай… то есть…

Александр Петрович выдержал паузу и с важным видом поднял левую бровь:

– М-м-м! Как же там?..

– Хвастунишка, а говорил – наизусть!

– Не торопитесь, мадам, сей секунд: «…Чисто. На каждом шагу по улицам расставлены урны для окурков, огрызков, спичечных коробок. Воздействуют штрафами, также увещаниями:

• Если хочешь быть культурным,
• Мусор и окурки бросай в урны!»

От неожиданности Анна хлюпнула носом и в смущении прикрылась ладошкой, Александр Петрович увидел, как обернулся китаец.

– Саша, – зашептала она, – так нельзя. Надо предупреждать!

– Предупреждаю! – сказал Александр Петрович. – «…Не всякому привычно быть культурным… – здесь я пропущу. – Но, в общем, все-таки бесспорно: чистота и порядок. Много пивных, по вечерам отменно шумных. И там, однако, тоже просят честью:

• Товарищ, запомни правила три:
• Не плюй, не сори, не кури!»

Анне снова прыснула, но уже тише.

– «…Шустро и широко раскинул свои щупальца Моссельпром:

• Нигде, кроме
• Как в Моссельпроме!»

– Что это такое? – удивилась Анна. – Как ты сказал, – «Моссельпроме», «Моссельпром»?

– К своему стыду, я этого так и не выяснил, но что-то вроде особого вида торговли. Послушай дальше:

• «…Не хочет отстать и Ларёк:
• Купить в Ларьке —
• Сохранить в кошельке!

Посильно поспешают во славу командных высот и прочие кооперативы:

• Не давай купцам наживы:
• Покупай в кооперативе!..»

Анна смеялась почти в голос.

– Сильно, да? – каждый раз спрашивал её Александр Петрович, и каждый раз она кивала.