Харбин - Анташкевич Евгений Михайлович

Он поджидал на Большом проспекте, недалеко от дома, когда Адельберг возвращался из Беженского комитета. Они друг друга сразу узнали, хотя китаец был одет в дорогой европейский костюм и имел вид вполне преуспевающего коммерсанта. Он был гладко выбрит, кроме усов, которые представляли собой несколько ровно подстриженных, почти прозрачных волосинок над уголками рта. В карман его жилета заглядывала дорогая золотая цепочка, которую Александр Петрович сразу узнал. Но, в отличие от других состоятельных китайцев, на пальцах Антошки не было ни одного золотого перстня.

Антошка начал без обиняков:

– Моя твоя следи! Моя твоя всё знай. Моя – дело еси!

Александр Петрович хотел было удивиться и встрече, и такому началу разговора, но не получилось, и не оттого, что он не ожидал когда-нибудь увидеть Антошку, он даже не думал об этом; он не мог себе этого объяснить, но точно, что на душе у него в этот момент было совершенно спокойно.

По виду Антошки Александр Петрович сразу понял, что разговор предстоит серьёзный, и, чтобы не получилось недомолвок на Антошкином «твоя-моя», перешёл на китайский:

– Говори! Какое дело?

Антошка промокнул носовым платком уголки рта, шумно, одновременно носом и ртом, втянул воздух и сказал:

– У нас китайский обычай – если кто-то спасёт китайца, то отвечает за него всю жизнь.

– Знаю! – ответил Александр Петрович.

– У вас обычай другой – наоборот! – Антошка долго и молча смотрел на Адельберга. Не дождавшись ответа, он продолжил: – Сейчас я хочу следовать вашему обычаю…

Александр Петрович кивнул.

– …я считаю себя обязанным тебе за то, что ты спас мне жизнь! Я благодарен тебе и хочу дать тебе часть того золота.

Александр Петрович хотел ответить, но Антошка не дал ему говорить:

– Я знаю, что на железную дорогу пришли «сулянь» и всех вас – «бай э» уволили, и ты, наверное, остался без работы, я правильно сказал?

– Правильно, ты сказал всё правильно – Советы нас, белых русских, действительно уволили с дороги…

– И жизнь у тебя сейчас, должно быть, не очень хорошая!

– Ты правильно говоришь, но жить можно!

– Наверное, опять что-то продал? – спросил Антошка и с иронической улыбкой зацепился большим пальцем за золотую цепочку, висевшую на его жилете.

«Помнит, ничего не забыл!»

Александр Петрович вспомнил, как тогда улыбнулся китаец и покачал головой, потом свесился с полки, взял книгу, раскрыл её и тут же закрыл. «Нет! – подумал он. – Прежде чем заснуть, надо обдумать завтрашние действия с Антошкой!»

На той, первой встрече Антошка объяснил, что Адельберг нужен ему для дела.

– А цепочку забери, – сказал он, – дядька был не прав…

– Цепочка его, – возразил тогда Александр Петрович. – Я ему продал эту вещь за деньги!

– Нет! Он должен был дать денег больше, чем дал, – твердо заявил Антошка и отцепил цепочку от жилетки и от часов. – Ещё у меня к тебе просьба! Я не буду ничего рассказывать подробно, я выполняю задание очень важных людей и не могу с этим золотом ездить по Китаю, а ездить мне приходится очень много…

– Что за просьба? – спросил Адельберг, он насторожился, он знал, что китаец просто так не станет обращаться с просьбами, тем более к иностранцу.

– Надо спрятать золото в таком месте, о котором знал бы только ты!

– А ты? А вдруг я тебя обману и убегу с твоим золотом?

Антошка посмотрел на Адельберга, ухмыльнулся, промокнул платком уголки рта и шумно всосал воздух одновременно ртом и носом. Александр Петрович услышал этот звук, такой характерный для простых китайцев, и подумал: «Лаобайсйн, ты и есть лаобайси́н, никакими костюмами и платками этого не скроешь!»

– Ты мог это сделать в прошлом году в июле, и я бы об этом ничего не узнал! – возразил Антошка.

– Почему?

– Потому что я бы умер! Ты уже спрашивал!

– Ах да! – Оплошность Александра Петровича их обоих немного рассмешила. – Ты правильно говоришь! А золото в слитках?

– Нет, большими слитками неудобно пользоваться, мы с братом перелили всё в маленькие слитки. Когда мне потребуется, я тебе сообщу, ты будешь их доставать и передавать брату в Харбине или в Дайрене. Может быть, он где-нибудь ещё откроет лавку, тогда мы тебе скажем.

– Брат – это тот маленький толстый мальчик?

– Да, толстенький Чжан!

– А это не противозаконно? – без всякой надежды спросил Адельберг.

Антошка посмотрел на него и хмыкнул:

– Здесь – противозаконно, а на юге – законно.