Фактотум - Буковски Чарльз

Поезд проехал. Я оказался в сплошной темноте. Не видел ни шпал, ни промежутков. Я замер на месте.

Дедульки кричали мне из вагона:

— Иди быстрее! Чего ты встал?! У нас много работы!

— Подождите! Я вообще ничего не вижу!

— Мы не можем торчать тут всю ночь!

Глаза потихонечку привыкали к темноте. Я осторожно пошел вперед, медленно переставляя ноги со шпалы на шпалу. Забрался в вагон, сложил плакатики на пол и сел. Ноги были как ватные.

— Что случилось?

— Не знаю.

— Что с тобой?

— Здесь же запросто можно убиться.

— До сих пор никто никуда не упал.

— У меня ощущение, что я буду первым.

— Это все в голове.

— Я знаю. Как мне отсюда выйти?

— Там есть лестница. Только смотри, осторожнее.

Берегись поездов. А то идти надо через пути.

— Ага.

— И не наступи на третий рельс.

— А это что?

— Это рельс под напряжением. Он золотой. То есть по цвету как золото. Ну, ты увидишь.

Я пошел к лестнице. Дедки наблюдали за мной из вагона. Да, там был золотой рельс. Я переступил через него, подняв ногу повыше.

По лестнице я спустился бегом. Наполовину бежал, наполовину падал. Прямо у выхода, через дорогу, был бар.

Глава 21

Смена на фабрике собачьего корма продолжалась с 16:30 до часа ночи.

Мне выдали грязный белый передник и плотные матерчатые перчатки. Дырявые и прожженные в нескольких местах, так что пальцы выглядывали наружу. Инструкции я получил от беззубого эльфа с бельмом на глазу; бельмо было бело-зеленым в паутинке синих прожилок.

Он проработал на этой фабрике девятнадцать лет.

Я прошел на рабочее место. Раздался свисток, и конвейер пришел в движение. По ленте поползли собачьи галеты. Специальный аппарат выпечатывал изтестаровные кружочки, которые потом ссыпались на тяжеленные металлические противни с высокими железными краями.

Я взял противень и поставил его в печь у себя за спиной. Когда я обернулся, меня уже ждал следующий противень. Замедлить их поступление было никак невозможно. Они останавливались только тогда, когда происходил какой-нибудь сбой в механизме. Это случалось нечасто. А когда все же случалось, эльф по-быстрому устранял неполадку.

Пламя в печи поднималось на высоту футов в пятнадцать. По конструкции печь походила на чертово колесо. В каждой духовке помешалось по двенадцать противней. Когда человек при печи (то есть я) заполнял всю духовку, он нажимал на рычаг, который включал механизм, крутящий колесо: заполненный духовой шкаф перемещался на один уровень вниз, а сверху прибывала следующая пустая духовка.

Противни были тяжелыми. Подняв хотя бы один, уже можно было изрядно выбиться из сил. И лучше не думать о том, что тебе надо тягать эти дуры восемь часов кряду, несколько сотен противней в смену, потому что тогда лучше сразу убиться. Зеленые собачьи галеты, красные собачьи галеты, желтые, коричневые, фиолетовые, синие, со специальным комплексом витаминов, вегетарианские.

От такой работы люди устают. У них наступает упадок сил, предельное утомление, когда у тебя едет крыша, и ты выдаешь совершенно безумные, гениальные вещи. У меня тоже сорвало чердак. Я ругался, разговаривал сам с собой, травил анекдоты, пел песни. Ад кипел смехом. Даже эльф смеялся надо мной.

Я продержался там пару недель. Каждый раз приходил на работу пьяный. Но всем было плевать. Это была такая работа, на которую никто не хотел идти. После часа у печи я становился трезвым как стеклышко. Руки были сплошной ожог. Каждую ночь, возвращаясь домой, к себе в комнату, я садился и протыкал волдыри иголкой, которую стерилизовал, обжигая спичками.

Как-то раз я пришел в цех пьянее обычного. И наотрез отказался работать.

— Все, с меня хватит, — объявил я.

У эльфа случилась психологическая травма.

— Как же мы тут без тебя, Чинаски?

— Ну…

— Доработай хотя бы эту смену!

Я обхватил его голову борцовским захватом и сжал. Его уши побагровели.

— Ах ты, мелкая сволочь, — сказал я. А потом отпустил его.

Глава 22

В Филадельфии я сразу снял комнату и заплатил за неделю вперед. Ближайшему бару было лет пятьдесят, не меньше. Там пахло полувековой мочой, дерьмом и блевотиной, проникавшими в помещение сквозь доски пола из съемных комнат внизу.

Было полпятого вечера. На пятачке в центре бара дрались два мужика.